— Очень. Идемте же! Не под стражей же вас вести, в самом деле, — неудачно пошутил слуга, пребывая в раздражении от неясной задержки.
— А-а-а! — нервы Зарифа не выдержали. Он оттолкнул слугу Шарифбека и со всех ног понесся прочь, не разбирая дороги.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами слуга, во второй раз опрокинутый на землю. — Чего это с ним сегодня?
Он вновь поднялся на ноги, отряхнул халат и поспешил доложить обо всем случившемся кази. В конце концов, какое его дело, если Зариф не желает идти к Шарифбеку — пусть тот сам с ним разбирается.
Между тем в доме кази уже собрались все, кого тот хотел видеть. Задержка выходила только из-за Зарифа. Здесь присутствовали надутый мулла, сборщик налогов Нури, мираб Хасан, который с большой неохотой явился на тайное собрание, и меняла и ростовщик Ахматбей. Все сидели как на иголках, не понимая причины задержки посланного за баем Зарифом слуги.
— Не понимаю, — первым не вытерпел Ахматбей, чье лицо напоминало круглый блин с сальными глазками, — неужели нужно столько времени, чтобы отыскать Зарифа?
— Может, он еще не вернулся? — предположил Шарифбек. — Насколько я слышал, он куда-то отбывал по важным делам.
— Нет, вернулся, — поерзал на своей курпаче Хасан, который был в курсе не только того, по каким важным делам и куда отлучался Зариф, но и что из этого вышло в конечном счете. — Я видел, как он спускался в селение.
— Тогда где же он? Неужели так сложно отыскать человека в нашем небольшом селении? Может, ваш слуга нерадив? — Ахматбей повернул голову к кази.
— С ним никогда подобного не случалось. Он всегда был скор и исполнителен.
— Тогда что?
— Почтенный Ахматбей, почему вы задаете этот вопрос мне? Я знаю столько же, сколько и вы, — кази начинал уже выходить из себя.
— Тогда, может быть, начнем без него?
— Без слуги?
— Без Зарифа! На кой мне сдался ваш бестолковый слуга? — вспылил нервный от природы меняла.
— Нет, подождем, — поколебавшись, решил кази.
— Я вот чего не понимаю, — задумчиво проговорил Нури. — Мы все серьезные и влиятельные люди, а боимся какого-то вшивого, немощного старика. Разве он настолько всесилен, что может нам в чем-то помешать?
Шарифбек только вздохнул, мулла оскалился, Хасан вздохнул, а Ахматбей, погладив пальцами лысину, усмехнулся:
— А я вот слышал, что ходжа не так умен, как кажется. Вы слыхали, как Насреддин прятал мясо от кошки? А дело было так: купил ходжа на базаре кусок мяса, сунул его в мешок и вернулся домой. Жена его и спрашивает: «Что у тебя там, в мешке?» «Лед», — отвечает ей Насреддин, пряча мешок в подпол. А ночью кошка пробралась в подпол, унюхала мясо и съела его. Наутро ходжа решил пожарить мясо, а мешок пуст. «Эй, жена! — крикнул он. — А где мясо, что лежало в мешке?» «Ты же говорил, что это лед», — подивилась жена. «Глупая ты женщина! Это я для кошки говорил, чтобы та ни о чем не догадалась».
— Хех-хе! — забулькал Нури. — А я вот слышал еще историю. Когда наступил месяц уразы, Насреддин взял мешочек и некоторое количество камней, решив с их помощью отсчитывать дни. Но один хитрец, видя, как ходжа кладет каждый день по камешку в мешочек, взял да и насыпал в него сразу целую горсть. А потом спрашивает: «Скажи, ходжа, какое сегодня число?» Ходжа высыпал из мешочка камни, быстро пересчитал их и подумал: «Если я скажу правду, они решат, что я сошел с ума!» — а вслух сказал: «Сегодня сорок пятый день!» «Но как такое может быть, если в месяце всего тридцать дней». «Это еще что, — ответил ему ходжа. — Если бы ты сам сосчитал камешки, то понял бы, что сегодня сто двадцатое число».
— Ха! — сказал Ахматбей. — А вот я вспомнил еще одну историю. Ходжа как-то наловил перепелов и зажарил их. А потом накрыл их крышкой и пошел звать гостей, чтобы те видели, какой он хороший охотник. А пока он отсутствовал, некто пробрался в дом к Насреддину и съел всех перепелов, а на их место посадил живых. И когда ходжа привел гостей, и те расселись в ожидании обещанного угощения, ходжа открыл крышку, а перепела встрепенулись и улетели. И тогда Насреддин воскликнул: «Господи, пусть ты возвратил перепелам жизнь, ну а мои масло, специи, соль и дрова — с кого мне все это взыскать?»
— Хах-ха! — на этот раз филином заухал Нури. — Да он просто шут, этот ваш Насреддин. А вы, трусы, и уши развесели.
— Шут? — прищурился Шарифбек. — А разве наш почтенный мулла смеется? По вине Насреддина он лишился сначала подношений, затем мечети, а после еще и пяти тысяч динаров. Это, по-вашему, смешно?
— О-хо-хо, — издал тяжкий вздох мулла, а Нури надул щеки.
— Вы глупец, мулла, — сказал Ахматбей.