Несшийся навстречу процессии Саид не успел затормозить и налетел на Зарифа.
— Ой! — отшатнулся тот назад, но крепкие руки стражников удержали его.
— Ох! — сказал Саид отпрянув.
— Чего носишься, будто угорелый, а? — накинулся на Саида один из стражников.
— Прошу прощения, почтеннейший, — еще дальше отодвинулся от него Саид, развернулся и побежал в обратную сторону. — Я не нарочно!
— Носится тут. Ух, я тебе! — Стражник погрозил ему вослед копьем, но Саида уже и след простыл.
— Все! — сказал Саид, вернувшись во двор Икрама, где его с нетерпением ожидал ходжа.
— Подложил?
— Конечно, разве могло быть иначе? Он у него слева, под поясом, — на всякий случай добавил Саид.
— Молодец! — похвалил его ходжа, похлопав по плечу, и засобирался.
— Ты куда? — спросил его Икрам.
— К кази.
— Опять? — не поверил своим ушам дехканин.
— Жаль, ты не кузнец, а то бы знал, что ковать железо нужно пока оно горячо.
— Это правильно, — согласился с ним Саид. — А можно, я с вами?
— Нужно, Саид. Пойдемте все. И зовите всех, кого встретите — чем больше людей соберется, тем лучше.
Ходжа торопливой походкой вышел из калитки, быстро нагнал стражников, тащивших под локти Зарифа, опередил их и заспешил к дому кази.
Шарифбек как раз ужинал, когда на улице послышался шум. Настроение у него было и без того прескверное, а тут еще непонятно что случилось.
— Эй, посмотри, что там происходит, — крикнул он слуге, но не успел тот приблизиться к дверям, как те распахнулись, больно саданув слугу по пальцам, отчего тот взвыл дурным голосом, и на пороге возник ходжа.
— Ты?! — вспылил судья, запустив в ходжу недоеденной куриной ножкой. — Опять ты, хитрая бестия?
— Спасибо, но я уже отужинал. — Насреддин, отпихнув ногой наполовину обглоданную кость, прошел к возвышению. — Там стражники Зарифа ведут.
— Что?! — вскочил судья. — Нашли все-таки?
— Конечно. Прятался в кукурузе.
— В кукурузе? — удивился Шарифбек. — Но зачем?
— Вот в чем вопрос! Разве будет человек с чистой совестью бегать от вас, словно юркий заяц от охотника?
— Конечно, нет! Но сейчас мы все непременно узнаем.
— Позвольте, это сделаю я.
— Ты? — заколебался кази. — С чего это?
— Но ведь вы сегодня больны, и я замещаю вас.
— Но я уже вполне поправился! Хотя… — После всех этих последних треволнений и претензий богачей ему вовсе не хотелось еще раз оказаться в дураках. «Пусть Насреддин разбирается с ним, — решил Шарифбек. — А я постою в сторонке. Если что не так, то ходжа останется виноват».
— Хорошо, — вслух сказал он, — только я буду внимательно следить за тобой. А этим что здесь надо? — заглянул Шарифбек через плечо ходжи. — Чего они все приперлись?
Ходжа тоже обернулся к дверям.
Сквозь огромную толпу, собравшуюся у самой лестницы дома кази, проталкивались стражники, помогая себе копьями. Насреддин прекрасно понимал интерес людей: еще бы — самого бая Зарифа ведут к кази! Шутка ли? Да к тому же и неимоверно грязного. Народ перешептывался, посмеиваясь над богачом и показывая на него пальцем, а тот лишь бестолково крутил головой, расточая глуповато-трусливые улыбки.
— Они пришли заступиться за вас, добрейший кази, — вновь повернулся Насреддин к Шарифбеку и поклонился ему.
— Заступиться? За меня? Это хорошо! — покивал тот, складывая руки на животе. — Но разве мне что-то или кто-то угрожает?
— А это мы с вами сейчас узнаем, — пообещал ему ходжа.
Двое стражников как раз втащили в комнату Зарифа, у которого от страха отнялись ноги, и толкнули его вперед. Зариф, проехав на пузе метра два, замер, а потом медленно поднял голову. Глаза его округлились еще больше. Как могло случиться, что рядом с кази стоит Насреддин и смотрит на него с укором. А Шарифбек в волнении — или негодовании? — перебирает большими пальцами.
— О добрейший Шарифбек! — проблеял заплетающимся языком Зариф.
— Молчи, гнусный предатель, — гневно прикрикнул на него ходжа, и Зариф замолк напрягшись. — Встань!
— Я…
— Да, да, поднимите его, — махнул рукой стражникам Шарифбек.
Стражники приблизились к Зарифу, подхватили его подмышки и, хорошенько встряхнув, поставили на ноги, но как только они убрали руки, тот покачнулся и упал на колени. Стражники вновь хотели поднять его, но Насреддин остановил их.
— Этого достаточно.
Он приблизился к Зарифу, чьи зубы отбивали мелкую дробь, обошел его кругом и остановился, глядя ему в глаза. От пристального взгляда ходжи Зариф зажмурился и отвернулся. Тогда ходжа наклонился к нему и резким движением выдернул у него из-за пояса черную мошну с золотым шитьем.