Боль отпускала не сразу. К счастью, перелома ему удалось избежать, но полученный сильный вывих был не намного приятнее. Опираясь на лестничный поручень, капитан поднялся, и начал поспешно обдумывать свои дальнейшие действия, параллельно пробуя наступать на больную ногу. Ситуация выглядела хуже некуда. Оглядываясь по сторонам, в поисках какой-нибудь жерди, которую можно было использовать в качестве костыля, Гена заметил неестественную выпуклость на противоположной стене, и совершил непростительную ошибку, задержав на ней взгляд.
Из стены медленно выступало Хо. Его руки, ноги, и нижняя часть туловища были погружены в переборку, а торс и голова торчали наружу, словно какое-то безобразное чучело. При этом, от всей поверхности его тела в разные стороны отлетало что-то вроде пепла, или пыли.
— Что ты задумал, ничтожный куклёныш? — прошипел сумеречник, сверкнув глазами.
Гена вовремя отвёл взгляд, переведя его чуть ниже смертельных десниц.
— В глаза смотри! — взвизгнуло Хо.
— Иди в жопу! — выкрикнул в ответ Гена, не столько от злобы, сколько от страха.
— Ты взял на себя поистине геройскую ношу, и при этом ругаешься как малолетний сопляк. Что за глупая натура, замахиваться на то, с чем не в силах справиться? Признай это, Геннадий. И отдай мне всё, что тебе не принадлежит.
— О чём ты, Хо? Может быть, об этом? — Осипов протянул ему маслёнку.
— Дай. Дай сюда.
— А зачем тебе? Что смазывать собралось?
— Отдай, — с трудом выдернув руку из стены, Хо потянулось за маслёнкой.
— Перебьёшься! — Гена убрал тюбик в карман.
Хищно рявкнув, сумеречник рванулся вперёд, разметая клубы отлетающей от него шелухи.
Безнаказанно дёргать тигра за хвост нельзя, и капитан это прекрасно понимал. Когда чудовище бросилось на него, кипящая волна адреналина захлестнула чувства, утопив боль в ноге. Сорвавшись с места, Осипов, прихрамывая, бросился к двери, в то время как Хо, едва его не зацепив, обрушилось на лестничные перилла.
— Зачем я его отпустила? Зачем я его отпустила? — кусая ногти, бормотала Вершинина, бродившая по каюте из угла в угол.
Время от времени она замирала, и прислушивалась к тишине, но никаких посторонних звуков расслышать не могла.
— Почему я не пошла с ним? Почему?
— А-то сама не знаешь.
— Лиша? — Ольга остановилась, и заглянула в карман.
Ящерка смотрела на неё глазками-бисеринками, как ни в чём не бывало.
— Я думала, что ты потерялась.
— Меня можно выбросить. Но потерять нельзя.
— Я тебя не выбрасывала. Ты сама куда-то пропадала.
— Я всё время была здесь. Нужно было всего лишь заглянуть в кармашек.
— Мне было не до этого.
— Правильно. Ты спасала свою жизнь. За счёт чужой. Не так ли?
— О чём ты говоришь? Как это понимать?
— Он не должен был уходить. Это твоя прерогатива. Не его.
— Но он сам ушёл.
— Ты не оставила ему выбора. Ты подписала ему приговор. Теперь он погибнет. Из-за тебя.
— Почему ты меня обвиняешь?!
— Вовсе не обвиняю. Обвинять себя будешь ты сама, когда поймёшь, что натворила. А пока, ты пытаешься спасти свою жизнь любыми доступными способами. Дело не в выборе. Дело в результате. Можно выбраться из адского пекла по костям тех, кто отдали за тебя свои жизни. Но сможешь ли ты спокойно жить после этого?
— Я н-не понимаю. Правда, не понимаю.
— Те, кто тебя любят — вынуждены страдать. Ты позволяешь им тебя любить, и этим губишь их. Неосознанно. Непреднамеренно. Потому что желаешь иметь под боком запасного ферзя, для возможной рокировки.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты добрая, но внутри тебя живёт зло. Оно спрятано так глубоко, что, возможно, ты сама этого не подозреваешь. Но в критических ситуациях оно берёт контроль над тобой. И помогает сделать трудный, но необходимый выбор. Человеческий разум готов бросить тебя в пекло ради спасения другого человека, но кукла, сидящая внутри, очень, очень хочет жить. Отсюда и твои метания, и сомнения, и угрызения совести.
— Почему ты считаешь меня такой?
— А чем ты объяснишь столь спонтанное соблазнение капитана? Вы что, не могли с ним заняться этим в другое время?
— Я… Я не знаю, что со мной произошло. Это получилось неожиданно. Просто случилось, и всё.
— Нет, не просто. Ты знала, что Хо, впитав чувства Евгения, переняло его любовь к тебе. Ты знала, что оно от тебя не отстанет, и специально заставила его ревновать, чтобы переключить внимание на соперника. Таким образом, ты сумела сбить Хо с толку, и временно отвлечь его от себя. Теперь оно не успокоится, пока не поквитается с конкурентом. Видишь ли, Хо впервые столкнулось с такими щепетильными понятиями, как «любовь» и «ревность». По привычке оно продолжает реагировать прямолинейно и стандартно, делая свои поступки предсказуемыми. Ему пока ещё не хватает человеческой незаурядности, поэтому подвоха оно не почувствовало. Пока что.
— Я вовсе этого не хотела! Не надо говорить за меня!
— Это говорит твоё слепое сознание. Ты не ведаешь, что творится в глубине твоей души. И не хочешь туда заглянуть, потому что боишься. Но подсознательно руководствуешься исходящими оттуда посылами. Ведь твой разум знает — в них кроется твоё спасение.
— Ты сошла с ума. Сумасшедшая ящерица. Я больше не хочу тебя слушать. Замолчи. Лучше бы ты оставалась обычной брошкой.
— Время пришло. Уходи отсюда. Сейчас же.
— Я никуда не пойду!
— Не будь дурой. Лезь в окно, беги к лодке, и уплывай. Ты ведь хочешь этого? Ты чувствуешь, что это необходимо.
— Я не уйду без Гены!
— Он уже идёт сюда. И тащит Хо за собой. Беги же, глупая девчонка!
Ольга выхватила Лишу из кармана, и поднесла к лицу:
— Я сказала, что дождусь его! И мне плевать на твои советы! Плевать на тебя! Я уйду только вместе с Генкой!
— Нет, не уйдёшь, — гневно прошипела ящерица. — Ему уже не помочь. Ты сама обрекла его, так доведи дело до ума, чтобы эта жертва не оказалась бессмысленной.
— Я им не жертвовала!!!
— Внемли здравому смыслу.
— Замолчи-и!!! — завизжала Ольга, едва не стряхнув Лишу с ладони.
И в этот самый момент в каюту влетел переполошенный Геннадий. Увидев кричащую подругу, он тут же подбежал к ней, от волнения забыв про боль в ноге. Выхватив у Ольги ящерицу, капитан с содроганием поднял её за хвост, желая рассмотреть поближе.
— Нет-нет, только не за хвостик!!! — истошно запищала Лиша, извиваясь так яростно, что вконец перепуганный Гена бросил её на пол, и тут же раздавил ботинком.
— Зачем? — только и смогла прошептать Оля.
— Ты как? — схватив девушку в охапку, Осипов тут же принялся осматривать её трясущиеся руки. — Укусила? Где?
— Нет.
— Слава богу. Как же ты меня напугала. Откуда здесь взялась эта саламандра?
— Зачем? — всхлипнула Вершинина. — Зачем ты?
— Я думал, что ты в опасности.
— Она не собиралась меня кусать. Господи, Генка, какой же ты непутёвый, — Оля склонилась над раздавленной брошкой.
От удара, у броши отломилась заколка. Кроме этого, из ящеркиной спинки выпала пара камешков.
— Лиша, — подняв её с пола, позвала Ольга. — Лиша.
— Что тут произошло? — раздражённо спросил капитан.
— Ты убил её. Зачем? Зачем надо было убивать?
— Я не знал. Я думал, что она напала. Ты кричала, и тут она…
— Это моя вина. Не бери в голову, — хлюпнув носом, Оля положила сломанную брошь в карман. — Как ты сходил? Удачно?
Гена вытащил из кармана маслёнку.
— Молодец. Тебе удалось достать её без проблем? Хо не пыталось тебе помешать?
— Ну, вообще-то, пыталось. Но, как видишь, я цел и невредим. Ногу вот только подвернул.
— Сильно?
— Фигня. Когда драпал от Хо, даже почти не хромал. Сейчас, правда, опять наступать больно. Наверное, шок проходит. Да чёрт с ней, с ногой, головы бы уберечь. Похоже, что тварь сильно на нас разозлилась. Не знаю как ты, а я уже досыта наобщался с этим отродьем. Лезь в окно. Я за тобой.
Ольга коротко кивнула, и полезла на столик. Протиснувшись через раму, она выбралась на сырую палубу. Захватив фонарик Сергея, Гена вылез следом за ней.
— Идём, — поманив её рукой, капитан поспешил в сторону оборванного заграждения.