Провал наступления во Вьетбаке свидетельствовал о крахе планов колониального «блицкрига». Первая крупная победа Сопротивления показала, что вооруженные силы ДРВ в состоянии отражать наступательные операции противника, используя для этого как регулярные войска, так и действия партизан в тылу французского экспедиционного корпуса. После поражения во Вьетбаке французскому командованию пришлось отказаться от активных действий против центральных баз Сопротивлении и фактически перейти к оборонительной стратегии, к невыгодному для оккупационных войск способу ведения боевых действий, навязанному им вьетнамской армией.
Первые победы патриотов Вьетнама в войне Сопротивления были неразрывно связаны с растущей международной солидарностью, с поддержкой со стороны самого главного их союзника — Советского государства.
Борьба народов Индокитая за национальное освобождение всегда пользовалась в нашей стране горячей симпатией и поддержкой. Еще в 20–30-е годы советские коммунисты с трибун партийных съездов открыто выражали солидарность с революционным движением в колониальных странах, в том числе и в Индокитае, чем вызывали нескрываемое раздражение в столицах главных колониальных держав. В годы второй мировой войны, когда решались судьбы мира, Советский Союз, хотя и был отделен от Индокитая трудно преодолимыми по тем временам тысячами километров, стремился активно воздействовать на ход событий в этом регионе в пользу сил национального освобождения. Так, еще в 1943 году на Тегеранской конференции союзников И. В. Сталин заявил англо-американским собеседникам, что он «не представляет себе, чтобы союзники проливали кровь за освобождение Индокитая и чтобы потом Франция получила Индокитай для восстановления там колониального режима».
Когда в 1945 году империалисты начали маневры вокруг решений Потсдамской конференции, передоверяя разоружение японских войск в Индокитае вначале чанкайшистам, а затем французам, Советский Союз решительно выступил против этих действии, подчеркнув, что вьетнамский народ борется за свою свободу и независимость, а это право признано на конференциях в Тегеране, Ялте и Сан-Франциско, и что оккупационные войска, которые временно введены в Индокитай, но должны вмешиваться во внутренние дела стран этого района.
Советский Союз выступил с решительным осуждением «грязной» войны, развязанной французскими колонизаторами против вьетнамского народа. В январе 1950 года в ответ на обращение Хо Ши Мина о готовности ДРВ установить дипломатические отношения со всеми государствами на основе равноправия и взаимного уважения Советский Союз, как и другие социалистические страны, заявил о дипломатическом признании Демократической Республики Вьетнам.
Установление дипломатических отношений между СССР и ДРВ, помимо огромного морально-политического воздействия, имело для патриотов Вьетнама и большое практическое значение: оно поднимало авторитет их правительства и усиливало изоляцию баодаевского «государства Вьетнам», которое тщилось, опираясь на поддержку колонизаторов, выступать от имени вьетнамского народа. «Марионеточное правительство Бао Дая является пустым местом, — писала в те дни газета «Правда», — ибо оно никого не представляет, кроме небольшой кучки реакционеров».
Чувство беспредельной радости испытывали Хо Ши Мин и его соратники в день установления прямых отношений с Советским Союзом. Наконец-то прорвано кольцо империалистической блокады, в жестоких тисках которой молодой республике пришлось бороться за свое существование целых пять лет. ДРВ стала составной частью международного демократического лагеря, установила братские отношения с колыбелью мировой революции — Советским Союзом, с которым связаны прочной нитью многие годы жизни и революционной работы Хо Ши Мина и других вьетнамских коммунистов. Давая оценку установлению дипломатических отношений между ДРВ и социалистическими странами, Хо Ши Мин писал: «Несколько лет войны Сопротивления принесли знаменательную для истории нашей страны победу. Два крупнейших государства мира — Советский Союз и народный Китай, а также другие народно-демократические страны признали Демократическую Республику Вьетнам равноправным государством великой семьи всемирного лагеря демократии. Несомненно, что эта политическая победа явится залогом будущих военных побед».
Слова Хо Ши Мина оказались пророческими. В сентябре того же года Постоянное бюро ЦК партии принимает решение о развертывании широкой военной кампании в районе вьетнамо-китайской границы, чтобы очистить эти районы от французских интервентов и выйти к границе с КНР. ДРВ крайне нуждалась не только в политической поддержке, но и в материальной помощи Советского Союза и стран народной демократии.
Когда началась подготовка операции, Хо Ши Мин выразил желание лично провести инспекцию боевой готовности вьетнамских войск и принять непосредственное участие в руководстве наступлением. Район боев находился за многие километры от правительственной резиденции во Вьетбаке.
И все-таки Хо Ши Мин, не колеблясь, пустился в дальнюю и трудную дорогу через горы и джунгли. А ведь он уже вступил в седьмой десяток лет. Вместе с сопровождавшим его отделением охраны, врачом и двумя помощниками Хо Ши Мин прошел пешком от своей резиденции в провинции Туенкуанг до вьетнамо-китайской границы, затем оттуда повернул к городу Каобангу, а из Каобанга вернулся обратно в Туенкуанг. Весь этот долгий и утомительный путь составил в общей сложности более 400 километров.
Чтобы не попасться на глаза вражеским пилотам — а французские самолеты летали над партизанской зоной беспрестанно, — группа шла в основном только ночью. Если же дорога пролегала через районы диких, труднопроходимых джунглей, то, наоборот, спали ночью, а с первыми лучами солнца трогались в путь и к полудню делали привал где-нибудь у ручья под тенистой кроной деревьев или у подножия скалы. Ели вареный рис с «консервами Вьетминя», а потом засыпали как убитые прямо на земле или на камнях, поросших мхом.
Чтобы избежать ненужных встреч, группа старалась обходить стороной большие деревни, а если и останавливалась на ночлег, то в какой-нибудь пагоде или стоявшем на отшибе деревенском общинном доме. Иногда на лесных дорогах попадалась заброшенная бамбуковая хижина на четырех сваях — своего рода придорожная корчма, только без хозяина. Днем горцы приносили сюда бананы, маниоку, сахарный тростник, бататы и развешивали все это по стенам. Если путник заходил сюда, он мог есть сколько угодно, а деньги оставлял в тростниковой трубке, вывешенной для этой цели у входной двери. Хозяин корчмы изредка наведывался сюда из лесу, пополнял запасы продуктов и забирал выручку.
Проводник вел группу звериными тропами по нехоженым местам. В ясную погоду идти было легко и весело. Зато в дождь лесные глинистые тропинки становились такими скользкими, что после сотни шагов ноги путников начинали дрожать от напряжения, а коромысла с тяжелой поклажей пригибали к земле. После дождя на ветках деревьев появлялось множество древесных пиявок. Они намертво присасывались к открытым участкам кожи, и приходилось тратить много времени и усилий, чтобы осторожно, не дав хлынуть крови, оторвать их.
Довольно скоро те, кто не привык к дальним пешим переходам, совершенно выбились из сил. Как-то на очередном привале Хо Ши Мин сказал им:
— В этот переход мы здорово устали, потому что шли молча. Теперь старайтесь идти поближе ко мне, будем вместе декламировать великие творения наших древних поэтов.
И под непроницаемыми, словно крыша, зарослями джунглей зазвучали в такт равномерным поскрипываниям коромысел напевные стихи Нгуен Зу:
Ноги путников, забывших об усталости, теперь легко преодолевали километры пути.
Когда группа вышла к дороге номер четыре, ведшей к приграничной зоне, здесь ее ожидал «джип», высланный из штаба. Усталые, заляпанные красно-оранжевым суглинком участники похода облегченно вздохнули. Наконец-то можно будет передохкуть.
Неожиданно Хо Ши Мин решил иначе:
— Сейчас все средства транспорта надо бросить на перевозку боеприпасов и продовольствия в район предстоящих боев. Мне же машина не нужна. Я еще в силах ходить пешком.