– Вполне.
Никанор выпрямился, вытянул руки по швам и медленно поклонился. Я повторил его действия. Интересно, что подумал бы почтенный Никанор, знай он, что я совершаю ритуальный поклон впервые в жизни?
Наши тела распрямились, и Никанор нанес первый удар. Он рывком выставил перед собой левую руку в кожаной перчатке, от которой ощутимо тянуло боевой магией, растопырил указательный палец и мизинец, и с руки сорвалась фиолетовая молния, похожая на прозрачный контур вытянутой завитой ракушки, только нарисован этот контур был не на пергаменте, а в воздухе, и не гусиным пером, а молниевыми росчерками. Я не успел закрыться, и молния ударила мне в грудь, сбив меня с ног. Мое тело свернулось в судорожно дергающийся клубок, дыхание перехватило, и остатками гаснущего сознания я ощутил, что мое сердце перестало биться.
Будь этот удар нанесен в голову, он стал бы смертельным. Но удар был направлен в грудь, и защитное заклинание успело сработать до того, как сознание окончательно погасло. Мое здоровье возросло до пределов, немыслимых не только для хоббита или человека, но и для мантикоры. Сердце снова забилось, кровь прилила к мышцам. Я поднял голову.
Никанор медленно шел ко мне. Похоже, он полагал, что схватка уже завершилась, и, когда он увидел, что я шевелюсь, он промедлил пару мгновений, видимо не веря своим глазам. Я привел в действие высшую магию.
Первым элементалом я открыл доступ к низшим слоям души моего противника, который тем временем метнул вторую фиолетовую молнию, она ударила меня прямо между глаз. Я не стал уклоняться – теперь я неуязвим для подобных атак. Когда молния вошла в мою голову, все тело вздрогнуло, сознание замерцало, но не прошло и десятой доли секунды, как все функции тела и души полностью восстановились, как будто и не было этого магического удара.
Второй элементал. Теперь мне открыт доступ в высший слой души Никанора. С его руки срывается темно-голубая жидкая капля, устремляется ко мне, разворачиваясь на ходу в горизонтальное кольцо, оно оплетается вокруг моей талии, и все тело пронизывает невыносимая боль. Защитное заклинание дробит ее на короткие импульсы, но я не могу сосредоточиться, чтобы нанести решающий удар. Я повторяю маневр, принесший успех в прошлой схватке, и перемещаюсь на сто футов вверх.
Заклинание неподвижности. Заклинание невидимости. Взгляд вниз. Кольцо висит в воздухе там, где только что был я. Никанор опускает руки и тяжело вздыхает, переводя дыхание. Я наношу последний удар.
Это, собственно, не удар. Просто я обнуляю скилл Никанора. Был Никанор крутым колдуном, а теперь ему неподвластно ни одно заклинание, даже самое простейшее. Я вижу, что синее кольцо растаяло в воздухе, истощив энергию, и перемещаюсь вниз, на то место, где стоял в начале боя.
Никанор взмахивает рукой, и ничего не происходит. Он застывает в неподвижности. Я приближаюсь, готовясь к прыжку. Теперь нет нужды в магии, мой противник не выглядит физически сильным, я легко одержу над ним верх в рукопашном бою. И я наношу удар.
Прыжок, колени подтянуты к груди, руки отведены к бедрам. Из этой позиции можно нанести восемь различных ударов в зависимости от того, какую тактику защиты выберет противник. Никанор выбирает единственно правильную тактику. Он падает на спину, в позу защищающейся кошки, и я пролетаю над ним, не имея возможности нанести удар. В полете я разворачиваюсь, и, когда мои ноги касаются земли, мое лицо обращено к Никанору. Он должен был вскочить на ноги, чтобы продолжить бой, но он не сделал этого. Изогнув тело немыслимым образом, он бьет меня ногой в колено, и колено взрывается болью. Я успеваю отскочить, заклинание снимает боль, и я снова готов к бою. Однако! Похоже, передо мной настоящий мастер.
Я быстро просматриваю то, что сообщает мне глаз орла. Перчатка на руке Никанора – не боевой артефакт, это просто усилитель магии, я могу выполнить те же атакующие заклинания и без нее. Я поднимаю левую руку, повторяя жест моего противника, и фиолетовая молния бьет его в живот. Никанор пытается увернуться, но неудачно. Он падает на землю и некоторое время лежит без движения. Потом он несколько раз судорожно вдыхает воздух и говорит непослушными губами:
– Признаю себя побежденным, мой юный хоббит.
– Что? – Мне кажется, что я ослышался.
– Признаю себя побежденным, мой юный хоббит, – Повторяет Никанор, поднимаясь на ноги.
– С чего ты решил, что я – хоббит?
– Ты признаешь себя победителем?
– Конечно. Почему ты считаешь меня хоббитом?
Никанор усмехнулся:
– Придется долго объяснять. Ну ладно. Первое. Твое поведение не соответствует облику. На вид тебе можно дать лет тридцать пять, по поведению – не более двадцати. Слишком порывистые движения, некоторая общая неуверенность, почти неуловимая, но все же заметная искушенному взгляду. Привычка смотреть в глаза собеседника как бы снизу вверх. Подчеркнутая наглость в разговоре с Мезонией и подчеркнутая вежливость в разговоре со мной. Непродуманные поступки. Несоответствие огромной магической силы и весьма скромного мастерства. Ты очень неловок в боевой магии, а с маскировкой явно переборщил, ведь, будь наш поединок смертельным, ты был бы уже мертв.
– Достаточно, – я перебил Никанора, – я действительно выгляжу старше, чем есть на самом деле. Что дальше?
– Дальше вот что. Из первого непосредственно вытекает второе: твой облик – маска.
– Это очевидное следствие, – согласился я. – Но я все еще не понимаю, почему ты считаешь меня хоббитом.
– Не перебивай. Третье. Ты читал Красную книгу?
– Конечно.
– Это был иллюстрированный экземпляр?
– Конечно же нет! Кому интересно смотреть на картинки, изображающие разумных, которых никто не видел уже три тысячи лет? Глупо думать, что эти картинки имеют портретное сходство с оригиналами.
– Несомненно. Но эти картинки имеют портретное сходство между собой. Существуют определенные каноны изображения каждого из основных персонажей Красной книги. Гэндальф – тонколицый и остроносый худощавый старик с глубоко посаженными глазами, Фродо на иллюстрациях больше похож на человека-подростка, чем на хоббита, Бильбо почему-то изображают хоббитом лет шестидесяти, хотя в описываемое время он был куда более глубоким стариком. А знаешь, как принято изображать Саурона?
– Откуда? Я же ясно сказал – я не видел иллюстраций к Красной книге.
Никанор будто не заметил упрека. Он продолжал:
– Саурона принято изображать следующим образом. Рост чуть выше среднего, телосложение атлетическое, но без чрезмерно развитых мускулов, волосы черные, прямые, длиной до воротника, нос прямой, средних размеров, глаза серые, лицо умное и гордое, одежда простая, предпочитает черные и серые тона, любит необычные аксессуары вроде серебряной заколки в виде розы или подкладки плаща из волчьего меха. Мне продолжать?
– Не нужно. Значит, я похож на Саурона?
– Не как две капли воды, Саурон повыше, поуже в плечах... но сходство несомненно.
Никанор подождал, пока я проникнусь этой мыслью, и продолжил:
– Зачем юному магу надевать тело Саурона? Напрашиваются два ответа. Либо маг решил показывать каждому встречному, что он твердо занимает сторону тьмы... глупое решение, если учесть, что мантикоры этого не поймут. – Никанор усмехнулся. – Умертвия заточены, а мои подопечные никак не похожи на темных магов. Остается второй вариант, – Никанор сделал долгую паузу, – рекомый маг не является человеком, все люди для него на одно лицо, и он не понял, что его новый облик сходен с обликом Саурона. Я прав?
Я машинально кивнул и тут же сообразил, что этого не стоило делать. Интересно получается – с одной стороны, Никанор отвечает на мой вопрос, который я задал по праву победителя, а с другой стороны, он фактически допрашивает меня непонятно по какому праву, а я непонятно почему честно отвечаю на его вопросы. Я проверил глаз орла, но он не обнаружил никаких заклинаний, направленных против меня.
– Что это за магия? – спросил я.
– Это не магия, – ответил Никанор, – это психология. Ты отвечаешь на мои вопросы не потому, что я принуждаю тебя, а потому, что я задаю их так, что тебе хочется на них ответить. Это особое искусство, не имеющее к магии никакого отношения.