Мурляна на миг закрыла глаза, словно представляя, как это будет выглядеть, потом важно пошевелила усами, кашлянула и продолжила:
– А теперь – за дело! Ты хочешь учиться. Хоботок? Это похвально. Я принимаю тебя в школу. – Она три раза похлопала Хоботка по плечу и торжественно произнесла: – По случаю этого важного события я спрашиваю у тебя, Хоботок, хочешь ли ты быть хорошим учеником?
Глаза у Хоботка округлились до предела. Он ответил:
– Да, я хочу быть очень хорошим учеником.
Мурляна доверительно заглянула ему в глаза, приложила лапу ко рту и шепотом сказала:
– Тогда я открою тебе огромную тайну. Дай честное слово, что не проболтаешься.
– Честное слово, – прошептал Хоботок. – Я не проболтаюсь.
– У очень хорошего ученика всегда глаза открыты, уши открыты, а рот закрыт… Ты хочешь о чем-то спросить? Спрашивай смелей.
Хоботок действительно хотел о чем-то спросить, только точно не знал, о чем. Мурляна не дала ему на размышление ни минуты. Она подмигнула – мол, вперед, за мной! – и Хоботок поспешил вслед за ней.
4.Мурляна завернула за угол, пролезла сквозь кусты, завернула за другой угол, остановилась у подвального окошка, в котором был выбит один квадратик. Она села, одернула свою манишку и сказала:
– Я могла бы впустить тебя и с главного входа, потому что все двери открываются сами собой, стоит мне только три раза пошевелить левым усом. Но у всех школьных кошек свои собственные ходы. Сюда никто не может войти без моего разрешения – даже директор.
– А кто такой директор? – спросил Хоботок.
– Директор – самый главный человек в школе. Все должны с ним здороваться первыми, только я не должна, не считая воскресенья, субботы, пятницы, четверга, среды, вторника и понедельника… Проходи – милости прошу!
Хоботок заглянул в подвал. На полу возвышалась черная громадина, что-то вроде машины, но только без колес. От нее в разные стороны отходили толстые кривые трубы, а дальше были темные закоулки. Но Сийма там не было. И других учеников тоже не было.
– Где же Сийм? – озабоченно спросил Хоботок.
Мурляна быстро приложила лапу ко рту и многозначительно сказала:
– Меньше слов, больше дела.
Хоботок покраснел со стыда, что уже успел забыть наставление Мурляны. Он быстро просунул в окно хобот, затем голову и правую ногу – и застрял. Так сильно его раздули мальчишки.
– Погоди, я тебе помогу,- подскочила к Хоботку Мурляна и стала его подталкивать сзади. Пыхтела, сопела – и знай себе толкала.
Хоботок почувствовал, как острые края стекла все сильнее врезаются ему в бока. Он отважно терпел, но под конец взмолился:
– Хватит! Больше не толкай! Я становлюсь от этого только толще! Вдруг еще лопну!
Мурляна перестала толкать Хоботка, помогла ему выбраться, сама залезла в подвал и сказала:
– Эх, ты! Сила есть – ума не надо! Дай-ка сюда твой хобот!
Хоботок, ничего не подозревая, протянул ей хобот. Мурляна схватилась за него зубами и стала тянуть. Хоботок от этого чуточку удлинился и похудел, но острые зубки Мурляны могли, чего доброго, разорвать ему хобот.
– Ой-ой, ты порвешь мне хобот, – захныкал Хоботок, смертельно испугавшись.
Тут и Мурляна перепугалась. Она отпустила хобот и сказала, подбадривая:
– Держись, Хоботок! Дела пошли на лад! Ты попробуй влезть хвостом вперед.
Хоботок, пыхтя, стал делать новую попытку: он сунул в окно правую заднюю ногу, затем – левую и – снова застрял.
– Что, если я потяну тебя за хвост, – предложила Мурляна и стала тянуть.
Хоботок все удлинялся и удлинялся, а Мурляна все тянула и тянула, пока вдруг – бац! – не шлепнулась на пол, в зубах кончик хоботкова хвоста.
– Ну вот, что ты наделала! – плачущим голосом сказал Хоботок. – Оторвала мне мой маленький хвостик.
Гоп! Мурляна одним прыжком очутилась снова на окне и стала поучать Хоботка:
– Кто хочет стать большим и умным, тот не распускает нюни из-за какого-то малюсенького хвостика.
– А я и не распускаю нюни, – прохныкал Хоботок. – Просто я не могу сдвинуться с места.
Мурляна внимательно ознакомилась с обстановкой и призналась:
– Да, теперь ты засел плотно, как пробка. Этот номер мы не рассчитали.
Рассуждения Мурляны совсем вывели Хоботка из себя. Он стал изо всех сил вырываться и топтался до тех пор, пока нечаянно не наступил на пробку в собственной ноге. Тут же послышался легкий свист. Бедный толстяк на глазах терял лишний вес. Теперь он уже без труда проскользнул в окно и шлепнулся на пол подвала. Но вместо радостного возгласа из его уст раздался испуганный крик: "Я истекаю воздухом … Я …"