– Саш, – позвала Ксения, выдергивая его из серьезных размышлений. - Помнишь, ты говорил мне про кофе и про любовь, перед отъездом?
– Помню, – настороженно ответил он.
– Так вот… я очень хочу, чтобы ты приносил мне каждое утро кофе в постель.
Саша замер, пропуская вдох. Он приподнялся и посмотрел на Ксению, в глазах которой стояло волнение.
– Саш… мне кажется, что я в тебя влюбилась.
Он рассмеялся, чувствуя поднимающуюся в груди радость и одновременно некоторую досаду.
– Так тебе это только кажется или ты влюбилась?
– Не придирайся к словам, мне и так сложно это говорить. Просто… – сказала и на секунду опустила глаза, продолжая его обнимать. – Я столько раз слышала лживые фразы о любви, что не знаю, как мне выразить то, что чувствую. Но я очень хочу, чтобы ты был рядом со мной, понимаешь? Боже, да я не представляю, как выдержала эту неделю без тебя…
Саша положил палец на ее губы, прерывая поток слов, пусть даже таких важных. Иногда было приятно, если женщина берет все в свои руки, что в Ксении порой вырывалось слишком часто и иногда не там, где надо. Черт! Он был так ошеломлен ее словами, что боялся их осознавать и верить им. Идиот! Он должен был сказать все это первым.
– Ты ничего не делаешь по правилам, Ксения. Ты невыносима. Ты взбалмошная и своенравная, и никогда не слышишь слова «нет». Но, черт возьми, эти все качества начинают мне нравиться, и знаешь почему? Потому что твои чувства взаимны, – ответил Саша, целуя улыбающиеся губы. – Ты мне очень нужна, Ксения… вся, целиком, и только моя…
Вот теперь он был уверен – в себе, в ней, в них обоих. Он верил, что из этого действительно может что-то получиться. И в подтверждение этих мыслей Ксюша ответила на поцелуй с новой томящей страстью, вложенной в каждое ее движение губ и языка, во все ее податливое тело. И все слова вдруг стали лишними, когда Ксения вновь толкнула его в омут ощущений, заставляя снова твердеть. А ведь он еще не успел покинуть ее тело!
– Сумасшедшая… – тихо сказал он в любимые губы, прежде чем начать новый чувственный танец.
– Такая же, как и ты, – ответила его любимая блондинка. – Тогда пообещай, что будешь любить меня до конца моих дней.
– Вечность…
– Договорились.
Эпилог
Два года спустя…
– Денис, давай быстрее, – рыкнула на него жена, стоя в дверях Ксениного подъезда и держа на руках что-то рассказывающую ей на ухо Ладу.
Денис захлопнул багажник, подхватил сумки и подбежал к Нике, мимолетно целуя ее в губы.
– Милая, я и так стараюсь быстрее.
Поцеловав в щеку и дочь, Денис открыл для них дверь, пропуская внутрь.
– Сашка пятый раз звонит, – бубнила жена, нажимая кнопку лифта. – У Ксюши уже истерика.
– Вспоминая тебя в таком состоянии, мне кажется это нормально, тем более для Ксюхи.
Тут открылись двери лифта, заходя в который Ника ответила:
– Не буду с тобой спорить, но мне просто их обоих уже жалко.
– Это только начало, дорогая, – с улыбкой ответил Денис, подошел к жене и опустил сумку на пол, чтобы освободившейся рукой прикрыть дочери глаза: - Извини кроха, папа сейчас быстро поцелует маму и отпустит.
– Ну, Денис… – неуверенно возразила Ника, подаваясь навстречу его губам и языку, который вольно скользнул в ее рот.
– Ну, папа! – вторил ей детский голосок, пока маленькие ручки пытались оторвать от лица его большую ладонь. – Так не сесно!
Ника засмеялась, толкая его в грудь и убирая ладонь с лица дочери, которая обиженно надула губы.
– Хватит обижать ребенка, – ответила и понизила тон до шепота и только в его ухо. – У тебя на поцелуи было все утро.
На что Денис ответил:
– Мне оказалось мало. Впрочем, не мне одному, если учесть, как кто-то просил не останавливаться и из-за чего мы так задержались…
Его улыбка становилась шире по мере того, как сильнее краснели щеки жены. Она до сих пор не растеряла свою скромность, что ему безумно нравилось.
Дверь им открыл Саша, растрепанный, помятый и немного уставший, но при этом еще и счастливый. Денис пропустил жену и дочь в квартиру, которые бросились дружно обнимать Сашку, после чего подпустили и его.
– Ну что, папаша, – сказал Денис, пожимая руку друга. – Как дела тут у вас?
И вслед за его словами из глубины квартиры раздался детский плач новорожденного, и крики Ксюши:
– Саша!
– О, Господи, – ужаснулась Ника, отдавая мужу дочь и спеша на крики.
– Как видишь, – теперь ответил Саша.