Старк был в ужасе сам от себя. Он просто не понял, что произошло. На протяжении долгого времени Тони гнал все мысли о любых чувствах к людям. Он и сестрой наладил отношения только буквально недавно. Но Питер вызывал внутри Старка просто невероятные ураганы. Он питал к парню неизвестные ему чувства. И Тони пришлось признаться в этом самому себе. Это чертовски пугало. Он не знал, как поговорить с Паркером, а главное, о чем, он вообще не знал, что теперь с ним будет дальше. Ведь отец всю жизнь говорил ему о грязи рода человеческого, который именовался гомосексуалистами. Да и общество, в целом, не принимало подобные связи. А Тони Старк был зависим от общества, от признания и похвалы. И сейчас перед ним стоял просто чудовищный выбор, но думать о плохом совершенно не хотелось. Он и так загнал себя непонятно куда.
Через две недели Питер просто не выдержал. Он каждый раз ждал Тони в вузе, чтобы хоть как-то обсудить с ним все, но Старк так и не появился, ссылаясь на сильную болезнь. Он передавал все задания через сестру. А сам сидел дома и пытался забыться в своих новых изобретениях.
Питер поймал попутку и высадился у того самого места, где пару недель назад остановился Старк, прямо перед ромашковым полем. Он снова пошел по тропинке, а сердце болезненно сжималось в груди от воспоминаний. Преодолев весь путь, Питер осторожно поднялся по лестнице, дверь в дом была открыта. Он подошел к окну, выходящему на заднюю часть дома, и увидел, что Тони сидел возле воды, поджав колени, и кидал в озеро камешки.
Питер глубоко вдохнул и двинулся к нему. Спускаясь по лестнице, Паркер прокрутил тысячу вариантов развития событий. Он думал, что сейчас Старк прогонит его и скажет, что больше не хочет видеть, но пусть лучше так, чем мучиться от собственных страданий.
Питер подошел к Тони и сел рядом, также поджимая колени, но Старк даже не повернулся, как будто совершенно не удивился тому, что Паркер оказался здесь. Минут пять Питер просто молчал, собираясь с мыслями, но потом все же выдал:
— Тони… Я… Я не знаю. Не могу так, давай просто забудем все, что было, будем друзьями, это же ничего не значит по сути. Просто прости меня, я во всем виноват, это было ужасно глупо… — на одном дыхании затараторил Паркер.
— Я не хочу, — резко прервал его Старк.
— Что? — у Питера сжалось сердце.
— Я не хочу быть друзьями, — выдохнул Тони и повернул взгляд на Паркера. В глазах было столько мольбы и печали, что Питер поджал губы от захлестывающих чувств.
Тони сидел и вглядывался в карие омуты напротив, с каждой секундой осознавая, что попросту растворяется в них. Он облизнул пересохшие губы и несмело придвинулся к Питеру, обхватывая его лицо ладонями. Он снова осторожно дотронулся своими губами до самых желанных губ напротив, задыхаясь от переполняющих его ощущений. Он две недели мучился от собственных паршивых мыслей, настраиваясь забыть обо всем, но только лишь увидел Питера и пропал. Безнадежно утонул.
***
После этого случая, они оба выдохнули, сгружая этот камень с души. Но понятнее, что же все-таки между ними, по-прежнему не стало. Не было никаких признаний или обещаний. Они просто решили плыть по течению, слушая зов собственного сердца. Учеба подходила к концу, а это означало, что скоро они разъедутся по городам. Правда, Тони этого совершенно не хотелось. Его никто не ждал в Нью-Йорке, кроме дел компании, а Питер скучал по тете, но уезжать от Старка он совершенно не желал.
Они договорились с родными, что приедут в августе, сославшись на какой-то летний вузовский проект по квантовой механике. Линда только раздраженно фыркнула, потому что ей предстояло в одиночку горбатиться целый месяц в офисе, вникая в дела отца, а Тони решил раз в жизни наплевать на эту злосчастную компанию, которую ненавидел всей душой.
Больше месяца Тони и Питер просто наслаждались жизнью, проводя дни напролет в своем доме у озера. Они дурачились, купались в озере, жарили на костре сосиски, фотографировались на полароид, а по вечерам лежали на диване у камина, обнимаясь. Это был их личный рай. Что вообще может быть прекраснее лета, беззаботной молодости и влюбленности? Пожалуй, ничего.
Однажды Тони снова бегал с полароидом за Питером и пытался сфотографировать его, несмотря на протесты Паркера.
— Пит, да перестань ты противиться! Просто дай мне тебя сфотографировать, — хохотал Старк.
— Тони, я весь лохматый, — Питер тоже смеялся и прикрывал ладонями лицо. Но потом, все же сдался. Тони делал кадр за кадром, но вдруг почувствовал во рту металлический привкус, а горло будто стянуло узлом от боли. Полароид выпал из рук, а Старк осел на пол, заходясь диким кашлем. Питер тут же всполошился и кинулся к любимому. Он увидел капли крови на полу и ужасно испугался.
— Тони, Тони! Господи, что с тобой?! — кричал Питер, обхватив лицо Старка руками.
— Все в порядке, все нормально, — сипло проговорил Тони, когда прокашлялся. Хотя, на самом деле, он не знал, что с ним.
Подобных приступов больше не было, по крайней мере, в присутствии Питера. Ромашки давно отцвели, приближался август. А это означало, что пришла пора разъезжаться. Они долго обнимались на последней своей встрече, обещая друг другу созваниваться и слать весточки.
***
Весь август для Питера прошел в мучительном ожидании. Он ужасно желал новой встречи с человеком, которого безумно любил, хоть и не говорил этого вслух. Его унылый досуг скрашивали только тетя и парочка старых друзей, все остальное время он предавался воспоминаниям, просматривая их с Тони бесчисленные фотографии, и глупо улыбался от накатывающей ностальгии.
Когда Паркер вернулся в университет, то уже предвкушал, как кинется Тони на шею и зацелует его до смерти, а потом они опять поедут в свой маленький уголок счастья и погрузятся в разговоры о скучном месяце, проведенном друг без друга. Но когда Питер залетел в университет, его ожидало разочарование. Ни Тони, ни Линды не было. Они вернулись только в октябре месяце, когда Паркер уже просто изнывал от скуки.
Он увидел Старка, сидящего возле кабинета ректора, и сердце упало куда-то в пятки. Питер кинулся к нему, весь сгорая от чувств, но Тони его воодушевления почему-то не разделял.
— Тони, боже… Я так скучал, — прошептал с придыханием Паркер, садясь рядом со своим любимым.
— Привет, Пит, — мельком повернувшись, холодно ответил Старк. И все, весь энтузиазм Питера тут же пропал.
— Тони… что… — протянул Питер, но его прервал секретарь, который пригласил Старка в кабинет.
— Прости, мне пора, — также холодно сказал Тони и скрылся за дверью, оставляя Питера в самых непонятных чувствах.
На следующий день, Паркер встретил в коридоре вуза печальную и бледную Линду, глаза которой были красными от явно сдерживаемых слез. Он попытался разузнать у нее, что за чертовщина происходит, почему они вернулись так поздно и что со Старком.
— Питер, я… В общем, дела в компании, видимо, Тони просто ужасно устал, как и я, — мямлила девушка, отводя глаза.
— А что такое, зачем он ходил к ректору? — все еще не понимал Паркер.
— Пит, мы переводимся с Тони в Нью-Йорк, — тяжело выдохнула Линда, грустно заглядывая в глаза Питера. После этих слов Питер почувствовал себя так, будто его ударили чем-то тяжелым по голове. В ушах зашумело, а весь мир вокруг задвоился в глазах.
— Как… Почему? — вытаращил глаза Паркер.
— Ну, понимаешь, на нас свалилось это бремя в виде компании. И Тони сказал, что больше не хочет здесь учиться, — заикаясь, проговорила Линда.