— Послушай, я питаю к тебе те же чувства, что и ты ко мне. Так что, в твоих интересах спрятать свои рога и заняться делом, — прошептал Паркер и отстранился. Тони только фыркнул в ответ.
Их оставляли на дополнительные репетиции практически каждый день. Старк и сам не понимал, почему он так противится этому всему и обрекает себя на дополнительные мучения в компании Паркера. Но его душу грело то, что Питер, в отличие от него, старается, но все равно мучается не меньше.
***
Дни сменяли друг друга с чрезвычайной быстротой. Все участники и не заметили, как прошел почти месяц этих долгих репетиций и прогонов. А Тони не заметил, как с каждым днем менял свое отношение к Питеру. Его больше не охватывала злость, он начал стараться. Но самое удивительное, что как-то проскользнуло мимо сознания Старка, было то, что он начал проникаться к Питеру. В глубине души он даже стал восхищаться его сдержанностью и терпимостью, его прирожденному актерскому таланту. В какой-то момент Тони даже удивился тому, что Паркер ни разу не запротестовал, когда его вновь и вновь оставляли после репетиций натаскивать горе-актера, но внешне, конечно же, Старк старался этого не показывать.
В то же время, Питер удивлялся себе не меньше. Буквально недавно он готов был раскрошить лицо этого нахального и невыносимого Старка, но все же, он радовался, что его несправедливое наказание не проходит даром. Тони делал успехи, и Пита это радовало. Паркер был человеком с открытой душой и всеобъемлющим желанием помогать людям, даже тем, кто этого не заслуживал. Они с Тони иногда мельком с улыбкой переглядывались, когда на сцене были смешные моменты, Питер учил его правильно жестикулировать, легонько касаясь, чтобы направить или поставить в нужную позицию. Иногда они вторгались в личное пространство друг друга и не замечали этого, после чего спешили отстраниться, смущаясь.
Это был одновременно такой долгий и насыщенный месяц, который навсегда изменил их жизни. Но они пока об этом не знали.
***
Ведь для любви все низкое, пустое
В достойное легко пересоздать:
Любовь душой, а не глазами смотрит.
И оттого крылатый Купидон
Представлен нам слепым и безрассудным.
Наступил долгожданный день премьеры. Все актеры были преисполнены ожиданием и волнением. Ведь для всех это был долгий путь, особенно для двух участников, которые тоже изрядно волновались. Впрочем, зря.
Пьеса получилась просто идеальной. Зал еще долго одаривал овациями всех актеров, которые вышли на сцену, чтобы поклониться. Ректор и весь преподавательский состав были в восторге от увиденного. Не говоря уже о милых детках, которые чуть ли не прыгали от счастья и благодарности за то, что им так любезно подарили путешествие в настоящую сказку.
После того, как все актеры покинули сцену, за кулисами начался настоящий аншлаг. Все прыгали друг другу на шею, поздравляли, восклицали и обнимались. Потому что этот месяц сплотил многих студентов, кто-то даже завел настоящих друзей.
В порыве радости Питер кинулся к Тони и тепло обнял его, задорно смеясь, и Старк не задумываясь, ответил на объятия. Но секунд через пять, они резко отпрянули друг от друга и замялись, тут же обращаясь к другим участникам.
Питер уже признался сам себе, что и правда проникся к Тони. Он не отвергал собственный внутренний голос, потому что верил, что ненависть — это в любом случае чувства, и никто не знает, во что она может перерасти. По крайней мере, Питер понял, что больше не ненавидит Тони, и даже теперь уважает его, но делать дальнейшие попытки к сближению и дружбе он не собирался. Старк все также был для него темной лошадкой.
Тони же пугал сам себя. Он испытывал то же, что и Питер, он зауважал этого очкарика, но отчаянно пытался отрицать любые возгласы сердца по этому поводу. Старк решил, что остаться в нейтралитете будет лучше всего. Он же великий и ужасный Тони Старк, у которого никогда не было сердца. Что ж, Питеру предстояла нелегкая задача доказать обратное.
Комментарий к Ты же видишь, я живу тобою
Ребят, скажу сразу, на счет сцены на паре. Я далека от физики, как Москва от Антарктиды, просто долго разыскивала хоть какую-то вещь из физики, которую можно было бы сюда вставить, дабы показать, что ребята все-таки технари.
Так что, не кидайте в меня гнилыми помидорами, плиз
========== Моей огромной любви ==========
Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь
Любит праздники и громкий смех,
Пыль дорог и ветра свист
Он был везде и всегда своим,
Влюблял в себя целый свет
И гнал свой байк, а не лимузин.
Таких друзей больше нет
На следующий день руководство института совместно с активистами организовало дискотеку для актеров пьесы и всех желающих студентов. Все пищали от восторга, ведь такие поощрения были редкостью. Соответственно, все были на седьмом небе от счастья. Студенты в причудливых нарядах весело проводили время: кто-то танцевал в холле под «Оnly you» группы Savage, кто-то образовал группки, в которых велись светские беседы, кто-то пытался выпить пронесенный алкоголь в туалете, а некоторые страстно целовались в темных уголках университетского корпуса.
Питер расхаживал по коридорам и вовсе не был воодушевлен этим мероприятием. Он хотел найти Тони, но его, как ни странно, не было. А спрашивать у старковских дружков где он, Питер не горел желанием. Пит хотел поговорить с ним, дабы навсегда зарыть топор войны между ними, но недолго походив по холлу, понял, что Тони точно тут нет.
От нечего делать, он поднялся на темный и тихий второй этаж корпуса, решив насладиться мраком и спокойствием своего любимого учебного заведения. Вдруг Питер замер, пытаясь прислушаться к странным звукам, доносящимся из приоткрытой аудитории. Питер осторожно приблизился и услышал приглушенные вздохи и, кажется, всхлипы. Парень осторожно открыл дверь и увидел мужской силуэт у окна, освещаемый уличным фонарем, который опирался на подоконник руками и слегка подрагивал, склонив голову.
Питер нахмурился, пытаясь понять, кто это, но затем почувствовал едва уловимый запах дорого одеколона, который мог принадлежать только одному человеку.
— Тони? — осторожно прошептал Питер. Силуэт тут же выпрямился и резко развернулся, затем снова отвернулся к окну, будто не хотел, чтобы увидели его лицо.
— Что тебе надо? Проваливай, Паркер! — злобно прорычал хриплым голосом Старк, потирая ладонями лицо.
— Тони, что с тобой? — обеспокоенно продолжал Питер, не обращая внимания на гневные возгласы и приблизился к Тони.
— Уходи, я говорю! — не сдавался Тони, прикрывая лицо.
— Старк, да прекрати ты уже! Я вижу, что с тобой что-то не так, я целый месяц находился с тобой целыми днями в одном помещении, и понял, что ты не такой, каким пытаешься казаться. Так что засунь уже свою гордость в задницу и скажи, что с тобой? — на одном дыхании проговорил Паркер и уставился на Тони.
— Да что ты там понял, всезнающий? Ты нихрена меня не знаешь! — Старк повернулся и злобно посмотрел на Питера, и Паркер увидел, что его глаза покраснели от сдерживаемых слез.
— Не знаю, и так и не узнаю, если ты хоть что-нибудь мне не скажешь, Тони. Я не пытаюсь набиться к тебе в друзья, но я вижу, что тебе нужна помощь, — Питер грустно поджал брови, заглядывая в глаза напротив.
— Да мне насрать, что ты там думаешь и не нужна мне твоя помощь! — выплюнул Старк и отвернулся.
— Прекрасно, Тони, чудесно! Я так и думал. Тебе же только на отца своего не плевать, пусть только кто-то упомянет имя папочки, и ты сразу как шелковый! — Питер всплеснул руками от бессилия и быстро зашагал на выход.