— Все-таки я люблю свою жизнь.
Кастиэль вздохнул, и снял авто с режима «parking», после чего медленно тронулся в пробке. Впереди его ждал дом, вкусный ужин, купленный заранее, и лучший друг вместе с приставкой и новой игрой.
***
— Убери руки!
Ребекка испуганно вздрагивает, когда Лисандр в очередной раз тянется к ней и касается ее плеча, и отшатывается от него, как от прокаженного, только чтобы он не смог до нее дотянуться. Лисандр качает головой и улыбается как-то неестественно, словно натягивая улыбку на свое лицо.
— Да брось, Ребекка, я уверен, тебе этот Кастиэль уже надоел, и если бы его не было, ты бы посмотрела на меня, разве нет?
— Нет, придурок! Ты думаешь о том, что говоришь?! Кастиэль — твой лучший друг.
Ребекка отходит за кресло, вставая за ним, и стараясь не подпускать Лисандра ближе, чтобы была хотя бы малая возможность убежать. Слова парня действительно напугали ее — тихий и спокойный Лисандр никогда бы не показался ей с такой стороны. Непонятно только, что послужило этому причиной.
— Да брось, детка, он даже не узнает.
Девушка упускает из внимания момент, когда парень вдруг оказывается перед ней и вполне себе уверенно прижимает ее к себе, чтобы та не сбежала. Ребекка пугается еще сильнее и с трудом пытается оттолкнуть его, с размаху влепляя Лисандру пощечину. Тот хмурится, но не отпускает.
— Зачем же ты так? Я по-хорошему хотел.
Он тянется к ней, чтобы поцеловать, и она отклоняется до последнего, пока вдруг на всю комнату, будто гром среди ясного неба, не раздается голос Кастиэля, вернувшегося домой и совершенно не ожидавшего увидеть подобной сцены.
— Какого черта тут происходит?! А-ну, убери от нее руки!
Юноша подлетает к паре, и практически вырывает Ребекку из рук друга. Та прижимается к нему, и прячет лицо в футболке. Кастиэль хмурится, обнимая девушку, и смотрит на Лисандра, ожидая от него объяснений.
— Ты совсем с катушек слетел?! Какого черта ты творишь?!
— Подумаешь, как будто ты не знаешь, что их только одно и интересует. Она с тобой, потому что у тебя есть деньги. Они все продажные.
Кастиэль чувствует, как внутри все от слов друга обрывается. Зубы смыкаются, и буквально скрипят, руки сжимаются в кулаки, а глаза наливаются яростью. Он мог принять все, но не это. Секунда, и он срывается с места, легко оттолкнув Ребекку в сторону, чтобы ее не задеть, и со всей силы размахивается, ударяя друга в живот.
Лисандр сгибается пополам и хрипит, но буквально сразу же наносит ответный удар — из края губы Кастиэля начинает идти кровь. Он не обращает внимания на саднящую рану и ударяет в ответ. Начинается драка.
Ребекка не знает, как расцепить дерущихся парней, при этом не отхватив случайно самой, но когда Лисандр отталкивает Кастиэля, то Ребекка встает перед ним и упирается ладонями в грудь, пытаясь таким образом его остановить. Кастиэль тяжело дышит, но на девушку даже не смотрит.
— Ты, конченный ублюдок, ты вообще думаешь, что говоришь?! Ей шестнадцать, а ты все равно к ней свои лапы тянешь! Проваливай отсюда, я не хочу больше тебя знать!
Все, что дальше слышит Ребекка, это шаги из комнаты в комнату, а затем хлопок входной двери — Кастиэль вздыхает, когда дверь за бывшим другом закрывается, и опускает плечи, прикрывая глаза.
— Зачем ты подрался? Прости, это все из-за меня.
Ребекка вздыхает, направляясь за аптечкой, но Кастиэль ловит ее за запястье и прижимает к себе так сильно, как только может. У девушки перехватывает дыхание, она аккуратно кладет руки на спину Кастиэля.
— Бекки, я никому и никогда не позволю говорить тебе гадости. Тут нет твоей вины, правда. Он… Он изменился, и не в лучшую сторону. Но все будет хорошо, вот увидишь. Мы все еще с тобой вдвоем. И я… Я давно этого не говорил, но я правда люблю тебя. Ты самое ценное, что есть в моей жизни.
Он улыбается, но сразу же шипит из-за разбитой губы, а потом отстраняется, но девушку не отпускает, и смотрит ей в глаза с любовью. Она теряется, а потом расплывается в улыбке и аккуратно притягивает лицо Кастиэля к себе, легко касаясь его губ.
— Я тоже очень сильно тебя люблю, Касси. Погоди, нужно обработать тебе рану.
Она улыбается и направляется за аптечкой, а следующие десять минут аккуратно обрабатывает «боевые шрамы» Кастиэля, пока тот шипит и слабо стонет от саднящей боли на свежих ранах.
— Ты уверен, что…
— Что не переборщил, выгнав его? Да, я уверен. Лучше я останусь без друзей, чем буду дружить с моральным уродом. Никто не смеет говорить о тебе подобные вещи. Он изменился, и в худшую сторону. Пока он этого не поймет, я не хочу знать его.