— Вы правы, — перебил его парень, не желая и дальше слушать о том, что Руслан считает его любовь ошибкой, — я глупый. Я никогда не понимал всех этих игр, кто-кого-куда… Это не про меня. Но пожалуйста, не надо говорить так, будто знаете, что чувствует другой человек. Для Вас это была игра, для меня нет. Я ничего Вам не предъявляю и ни на что не претендую. Просто хочу, чтобы Вы уважали мои чувства, какими бы смешными они Вам ни казались. И уважали мой выбор, не мучая меня убеждениями, что я плохо себя знаю. Если это все, то можно я пойду? Пожалуйста…
Выпалив все это, Мишка почти вылетел из курилки не бросив и взгляда на застывшего Керчинского.
Шел третий день, как Переступко числился официально безработным. Парень решил дать себе неделю на то, чтобы взять себя в руки и начать двигаться дальше. Удалил из телефона номер Керчинского, чтобы не было соблазнов. Даже выкинул одежду, в которой был в ту самую ночь. Жаль, что с воспоминаниями так поступить было нельзя. Он с удовольствием выбросил бы их в самую грязную помойку.
Целыми днями Мишка шлялся по летним припекаемым солнцем улицам, а вечерами пил с Вовкой. Друг почти переехал к нему, опасаясь оставлять одного.
— Эх, Ступка-Ступка, не везет тебе с мужиками, прям как мне с бабами! — жаловался Самбулов, вылавливая маринованный гриб прямо из банки.
— Тебя по крайней мере уродом не считают из-за того, что твоя любовь какая-то не такая, — сетовал Переступко, в этот вечер не пивший. От алкоголя уже тошнило, — кто вообще решил что правильно, а что нет? Что мне теперь с собой сделать, застрелиться?!
— Не надо! — решительно заявил Самбулов и хряпнул рюмаху, — ты мой друган! И я тебя уважаю! Веришь мне?! Любого уважаю! Даже если бы ты вдруг отрезал себе мудя и штукатуриться начал! Хотя это лишнее…
Мишка прыснул в кулак, глядя на стучащего себя в грудь Вована.
Звонок прозвучал как-то чересчур громко, отрывая двух уважающих друг друга парней от обсуждений на тему нетолерантности некоторых особей и заговоре Америки, повлиявшем на повышающуюся процентную ставку за услуги ЖКХ.
Переступко удивленно взглянул на настенные часы. Кого это принесло в столь поздний час? Из-за отсутствия глазка парень еще что-то отвечающий Самбулову «за несправедливость» открыл дверь и так и завис на полуслове.
Опершись о дверные косяки обеими руками, над ним нависал Керчинский, сверкая тревожным взором. Мишка замер, в груди больно дернуло. По спине пошли волны мурашек.
— Пустишь? — глядя из-под ресниц вопросило бывшее начальство.
Блондин молча отошел, пропуская в тесный коридор нежданного, но такого желанного гостя.
— Кого там нелегкая принесла? — вывалился из кухни датый Вовка, на ходу запихивая в рот кусок сала.
Руслан Валерьевич вопросительно вздернул бровь, глядя на притихшего хозяина квартиры.
— Вовка, это Руслан Валерьевич — мой начальник. Бывший. Руслан Валерьевич, это Владимир — мой лучший друг. Настоящий, — представил мужчин друг другу Переступко.
Вовка вытер руку о джинсы и протянул для рукопожатия.
— Так стоп! — будто бы вспомнив что-то важное, воскликнул Самбулов и, не выпуская Керчиновской руки, уставился на Мишку, — тот САМЫЙ Руслан Валерьевич?! — делая круглые глаза.
Мишка смущенно кивнул. Руслан в который раз вопросительно на него уставился.
— Вон оно значит как, — протянул тем временем Самбулов, вдруг засуетившись, принялся шлепать себя по карманам, проверяя все ли на месте, — мне тут это… Пора! У меня там это, — протиснувшись мимо молчаливого визитера, Вовка принялся натягивать кроссовки, — корова не кормлена, дети не доены, жена не купана!
И уже прикрывая за собой дверь, громким шепотом, глядя только на друга:
— Если что, звони!
И был таков.
Блондин проводил его грустным взглядом.
— Извините, он немного пьян, — прокомментировал поведение друга Мишка, — чаю?
И не дожидаясь ответа, потрусил на кухню. Загремел посудой, убирая со стола недопитую водку и соленья. Водрузил на плиту чайник. Зарылся в буфете в поисках печенья. Зашуршал пакетами. Все, лишь бы не смотреть на Керчинского. И вздрогнул, когда его оплели сильные, крепкие руки, прижимая к горячей груди. Мишка замер, шумно втягивая носом воздух. Выронил из рук батон. Руслан тем временем зарылся носом в светлые волосы, заурчал в макушку.
— Мишка-а-а, — протянул мужчина, прижимая застывшего парня к себе, — так пахнешь. С ума сойти можно. И я, похоже, сошел. — Переступко дернулся в его руках, но Керчинский только сильнее прижал его к себе, не давая обернуться. — Погоди. Постой так. Какой же ты… Я знаю, что вел себя как эгоистичная скотина, как последний мудак. Мудак и есть. Скажи, правда любишь? Я — да.
Мишку затрясло, заколошматило в чужих руках.
— Простишь меня? — продолжал тем временем Руслан, уткнувшись парню в шею. — Я больше не обижу. Обещаю!
— А та девушка, что была с Вами в ресторане? — не веря в происходящее, спросил дрожащий блондин.
— Давай на «ты», ладно? А это, солнце, чтобы вытравить из головы тебя. Не получилось, как видишь, — признался полуночный гость.
— П-почему? — не унимался Мишка, дрейфуя между бессознанкой и явью.
— Потому что запал ты мне в душу. Крепко запал. Ничем тебя оттуда не вытравишь. Я не думал, что так получится. Думал поиграюсь разок и хватит. Проучу дерзкого сопляка за его ночное сообщение. И уж никак не собирался тогда тебе минет делать. Но ты так одуряюще меня боялся. А дальше пошло-поехало. Когда ты кончил от поцелуя, я тебя чуть прямо там — в кабинете не разложил. Слышал в лифте ваш разговор, поехал как идиот в этот дурацкий клуб. Думал, увижу тебя там или нет? Когда увидел — понял, что это окончательный провал. Ты так обалденно танцуешь! Как вспомню — сразу встает.
Мишка копчиком почувствовал, что действительно сразу.
— А почему тогда Вы… Ты после всего… э…
— Потому что дурак, Миш, — ответил Керчинский на незаданный вопрос, — у меня раньше с парнями ничего серьезного не было. Так, разовые встречи и до свидания. Меня как-то и не интересовал особо никто. Только секс. Я не рассматривал мужчину как своего партнера. А тут ты… Я впервые такое почувствовал. А ты такой молодой, такой красивый мальчик. Ласковый. Открытый. Мне даже как-то не по себе стало оттого, что я начал к тебе испытывать. И трусливо сбежал. А потом твое заявление, признание… Прости меня, малыш. Простишь? Примешь обратно трусливого мудака?
А Мишка уже простил. Как говорится, любовь зла и парнокопытные этим бессовестно пользуются! Он так сильно любил этого мужчину, что простил бы ему все.
Стоял, слушал и не верил. Глотал слезы счастья.
Всхлипнул. Руслан тут же засуетился, развернул блондина к себе, принялся сцеловывать соленые капли с лица, бормоча что-то несвязное.
— Мой мальчишка. Мой светлый мальчик. Мишка, люблю тебя…
Светлый мальчик плыл, несмело целовал в ответ, цепляясь руками за широкую спину и млея от свалившегося счастья.
О том, что смс предназначалась другому человеку, он благоразумно промолчал.
***
Переступко как раз сверял последние расчеты, раскидав бумаги на столе, и шарил сосредоточенным взглядом по монитору, когда Анечка Комарова влетела в кабинет, отсвечивая белозубой улыбкой.
— Слыхали последнюю новость? — защебетала девушка, умащиваясь за столом, — у нашего генерального кажись зазноба появилась. Девчонки из продаж говорят, расцвел мужик, не лютует больше. Интересно, какая она, эта краля, что смогла заграбастать себе такого мужичка?
Мишка с удвоенной силой принялся шелестеть листами, изображая бурную деятельность.
Только Галочка Дымова тихо посмеивалась, глядя, как краля нервно дергает кадыком, оглаживая пробивающуюся щетину.