— Пидарасы! — совсем не по-девичьи выругалась Анечка, Мишка подпрыгнул на кресле, — просила же оформлять по-человечески! А это что?! Я теперь тут ночевать должна из-за них!
Переступко облегчённо выдохнул, опускаясь обратно в кресло, убедившись, что душераздирающее восклицание было адресовано не ему, а принесённой им коробке.
Отрезвлённый злостью и обидой, парень относительно спокойно отработал до конца дня и не без облегчения свалил домой, предвкушая выходные.
Мысли о злостном минетчике-совратителе Керчинском больше не отдавались сладкой болью в груди. Надо было раньше с ним встретиться, думал Мишка, тогда он не стал бы придумывать себе ничего лишнего, не стал бы накручивать себя, лелея зародыши хрупкой надежды.
По дороге домой зашёл в супермаркет и купил пива. Весь вечер смотрел тупые американские комедии, заедал обиду чипсами и запивал хмельным напитком. В субботу устроил генеральную уборку в своей однушке, провозившись до позднего вечера, но вылизав всё до блеска. Уставший, но довольный лежал почти два часа в пенной ванне. Отмокал и слушал музыку. О Руслане Валерьевиче почти не вспоминал. В воскресенье ходил за покупками, колдовал на кухне, сварганил борщ и блины. Читал новости в интернете, созванивался с Вовкой, слушал про то, как несчастного друга заебало начальство. Сочувствовал, его ведь тоже. Но Самбулову об этом не сказал, постеснялся. Остаток вечера провалялся перед теликом, вздыхая. Чувство умиротворения подтачивал нависший над несчастным дух приближающегося трудового понедельника. Накатила какая-то апатия ко всему. Спал как убитый, без эротических снов и светлого образа шефа.
В понедельник трудился, ни о чем не думая, погрязнув в цифрах по самые яйца. Даже на обед не пошёл. Хмуро жевал принесённый заботливыми дамами бутерброд. Был делегирован главбухом в налоговую. Там долго стоял в очереди, чуть не поругался с какой-то презентабельного вида тёткой, что норовила влезть перед ним. На обратном пути трясся в переполненном автобусе, прижатый мордой к пыльному стеклу напирающим народом. Собрали все пробки и светофоры. В офис вернулся, еле волоча оттоптанные ноги и мысленно матеря всех и вся самыми витиеватыми словами, которые только знал. Долго ждал лифт. Погрузившись в мысли, даже не заметил подошедших сзади людей.
— А, Переступко, привет! — раздалось за спиной, напугав бедолагу до стыдного писка.
Повернув голову, Мишка уткнулся взглядом в улыбчивое лицо Перегуды. Кивнул. Краем глаза замечая стоящего чуть поодаль Керчинского.
— Как дела у наших бухгалтеров? — не унимался вихрастый ассистент.
Мишка неопределённо пожал плечами, мол, нормально.
Близость начальственной персоны за спиной нервировала. Отвесив себе мысленный подзатыльник, парень заставил себя переключиться на разглядывание собственных ботинок. На счастье подъехал лифт, дверцы с тихим щелчком разъехались, выпуская двух пёстро одетых девиц.
Забурившись в лифт, Мишка пристроился в углу, нажав нужный этаж. Перегуда с Керчинским вошли следом, обсуждая какое-то совещание. Переступко старался смотреть куда угодно, только не на них, старательно изображая похер фейс.
В кармане заорал телефон, народ обернулся на звук, Переступко принялся быстро выуживать на свет гаджет. На дисплее светился «Вован», нажав «принять вызов», Михаил отвернул лицо в сторону.
— Да? — почти шепотом произнес он, прикрывая рот ладошкой, под внимательными взглядами Перегуды и короткими, равнодушными Керчинского.
— Ступка, погнали сегодня в Мельницу, Костян проставляется в честь приобретённой тачки, — заорала катастрофически громко трубка радостным голосом Самбулова. Вздрогнув, Мишка принялся клацать на кнопку громкости, не отрывая телефон от уха.
— Во сколько? — так же шепотом спросил Переступко, косясь на притихших людей в лифте.
— К десяти все наши подтянутся. Ну, ты как? Хочешь, я за тобой подъеду? — все так же громко ответила трубка. Блондин сморщился, с двойной силой клацая на заевшую кнопку.
— Не знаю пока. Я устал сегодня, как скотина. Давай я тебе из дома наберу, ну или сразу к вам подтянусь, если надумаю.
— Ок. Ну ты это, постарайся, давно всеми не собирались.
— Хорошо. До связи.
— Ага, давай.
Спрятав телефон в карман, покрасневший Переступко переминался с ноги на ногу, мысленно сетуя на медленный лифт и китайский ширпотреб. Облегчённо выдохнул, когда кабина остановилась на нужном ему этаже и приветливо распахнула дверцы.
— Всего доброго, — пискнув сразу всем, парень вылетел из лифта, и не оборачиваясь, потрусил к кабинету.
Отчитался перед главбухом, повоевал со сканером, зарылся в рабочие папки до конца дня. Уже вечером решил ещё раз проверить почту и чуть не подавился чаем, заплевав весь монитор и соседствующую с ним Галочку Дымову. Девушка окинула его убийственным взглядом, вытирая мокрое лицо салфеткой. Все же Мишкино внимание было обращено на письмо «без темы» от “Керчинский Руслан Валерьевич”, что пришло около часа назад. Шумно втянув носом воздух, дрожащими пальцами клацнул мышкой, открывая послание. Оно гласило глубокомысленное:
«Зайди»
На Переступко разом рухнули все подавляемые чувства и эмоции, припечатав блондинистую голову к гладкой столешнице. Мысли потревоженным роем заметались в черепной коробке, ища выход. Парень застонал. Галка цыкнула языком, выражая возмущение своим неспокойным соседом.
Подорвавшись, Мишка поскакал радостным сайгаком в сторону коридора.
— Куда? — встрепенулась Анечка.
— СтаршОй вызывает, — задрав указательный палец к потолку, взволнованно ответил блондин.
— Что, прям сам? — удивилась девушка.
— Ага, — нервно оскалился Переступко и скрылся за дверью.
Быстрым шагом пронёсся по коридору, миновав лифт, буквально пропрыгал два этажа по лестнице, чуть запыхавшись.
Внутри Мишки властвовал шторм из волнения, злости, сладкого предвкушения и страха. Его прям распирало, подбрасывая над полом и румяня щёки. Глаза лихорадочно поблёскивали, зрачки расширились, а зубы постукивали. Со стороны могло показаться, что он «под чем-то», так вставило бедного парня одно простое «Зайди» от Керчинского.
Преодолев, на вдруг ставших ватными, ногах ещё один коридор, Михаил оказался в светлой приемной, у окна за столом восседал рыжий Перегуда, уткнувшийся в ноутбук. Заметив раскрасневшегося и запыхавшегося гостя, улыбнулся. Кивнул на дверь и вернул всё своё внимание экрану и клавиатуре.
Подойдя к указанной двери с серебристой табличкой «Генеральный директор Керчинский Р.В.», Мишка замер. Сердце в груди выплясывало пируэты, как взбесившаяся балерина. От волнения горемычного даже затошнило. По спине проскакали табуны мурашек, и как в той басне — в зобу дыханье спёрло.
Набравшись смелости, Переступко пару раз постучал в дверь, переминаясь с ноги на ногу.
— Входи, — раздалось властное, хрипловатое с той стороны.
И глубоко вздохнув, блондин потянул на себя дверь, делая шаг в неизвестность.
Кабинет оказался большим и светлым, с панорамной, прикрытой жалюзи стеной. Множеством книжных шкафов, двумя кожаными диванами и какими-то диковинными здоровенными растениями по углам. Хозяин сего богатства обнаружился в широком кресле за мощным столом из темного стекла. Сидел вальяжно, расслабленно листая бумаги и небрежно покручивая ручку между пальцами. Не отрывая глаз от документов, Руслан Валерьевич недовольно изрек: