У меня отлегло от сердца. По крайней мере одна новость за всю беседу с Сверловым меня порадовала, но не надолго.
— Но ничего, ми найдем этих воришек. Не исключено, что они имеют отношение к Степану.
Невидимая рука сжала мне горло и от этого мне стало тяжелее дышать. Я чувствовал, что начинаю терять контроль над ситуацией. Мой озабоченный вид наверняка не останется без внимания Сверлова.
— Что-то не так? — спросил он.
— Нет, все в порядке, — я старался придать голосу твердости и уверенности.
— Ну ладно, сыщик, я пока оставлю вас в покое. Но учтите: скоро будет судебный процесс по этому делу, когда у прокурора будет больше улик и тогда вам дадут повестку в суд и в зале суда вам будет не сладко.
— Всего доброго, — я закрыл за ним и его людьми двери.
Руки у меня немного дрожали и я не мог унять эту дрожь. Наконец мне это удалось, и я решил пару часиков вздремнуть, поскольку чувствовал себя совершенно разбитым и подавленным и не мог логично и трезво мыслить. А мне надо бы подумать над этой проблемой — пока не поздно.
Но не успел я сделать и трех шагов к своей спальни, как зазвенел мобильный.
— Слушаю.
— Володя, привет.
— Привет. Как там у тебя дела?
— Слушай внимательно: ми оба влипли в эту историю по уши, — сказал полковник Шередев.
— Что случилось? — спросил я.
— Мы оба сидим в этом дерьме… Извиняюсь за грубость… Кто-то установил жучок в моем кабинете и записал на кассету наш разговор. Сегодня одну такую мне прислали.
Глава 9
— Как такое могло произойти? — спросил я, когда ко мне вернулся дар речи и способность логично мыслить. Новость прозвучала для меня подобно грому среди ясного неба.
— Не знаю, но факт, что такое произошло и теперь и мне может грозить тюрьма за подстрекательство и заговор с тобой.
— Но я же не сговаривался с тобой, — отчаянно произнес я.
— Да, я знаю, но все равно за покрывательство мне может грозить тюрьма.
— И что ты собираешься делать?
— Еще не знаю.
— Сегодня приходил ко мне Сверлов с ордером на обыск. Задавал кучу своих вопросов, на которые мне удалось более или менее достойно ответить. Надеюсь, он не стал после этого подозревать меня еще больше.
— Это пустяки, Володя. Сегодня звонил незнакомый мужчина и заявил, что отдаст пленку окружному прокурору, если я не соглашусь закрыть глаза на продажных ментов. Ты понимаешь, в какой мы оказались грязи. Как теперь из нее выбраться. Стоит под угрозой не только моя репутация и карьера, но и моя жизнь. Мы оба были дураками.
Я чувствовал перед ним некоторую вину:
— Извини, Коля, что я тебя втянул в эту кашу. Я сам виноват и мне нужно самому со всем этим разбираться.
— Ты здесь не причем. "Прослушка" стояла в моем кабинете, и мне следовало это предусмотреть. Но теперь приходиться расплачиваться. Надеюсь — плата будет не большой.
— Я постараюсь найти этих типов.
— Это сделать будет не легко.
— Но возможно, — заметил я.
— Поговорим об этом позже — у меня дела. Пока.
Я отключил сотовый и пошел немного поспать. Когда я проснулся, то уже был обед. Я покушал и решил съездить в центральное отделение "Техно-Днепр".
Меня очень интересовал вопрос: откуда у Степана десять процентов акций? А также интересно узнать, каким образом эти акции оказались у режиссера. На последний вопрос я могу получить ответ разве что от самого Олухина. Если ему подкинули эти акции с целью подставить, то он может и не знать про них.
Пока я ехал по дороге — мои мысли были далеко от реальности. Я не мог сконцентрироваться на деле, которым сейчас занимался.
В конце концов, отогнав от себя пустые мечты, которые не приносят мне пользу, и сосредоточил все свое внимание на дороге.
Через полчаса я уже ставил "BMW" на обочине. Перед моим взором виднелось огромное здание. Большая вывеска давала возможность узнать название этого сооружения: "Техно-Днепр. Центральное отделение"
— Добрый день, — поздоровался я с клерком, когда вошел в просторный холл на первом этаже. На стене висели бланки и проспекты, которые содержали полезную информацию о деятельности этого предприятия. — Могу ли я увидится с президентом компании?
— С Виктором Владимировичем? Он, по-моему, сейчас занят, но попробуйте спросить у секретарши.
— Спасибо.
Я прошел по коридору, который поворачивал на право и стал в конце более широким. Я увидел приоткрытую дверь в приемную и пошире ее открыв, остановился на пороге.
В приемной стоял письменный стол, за которым сидела девушка двадцати четырех — двадцати пяти лет. Светлые волосы закрывали часть ее лица. Она была в плотнооблегающем свитере, который подчеркивал ее пышные груди и в штанах, которые плотно прилегали к ее замечательной фигуре и делали ее более сексуальной и раскрепощенной. Мне всегда нравился такой тип женщин.