Не знаю, каким чудом Бог помог мне оттуда выбраться, но больше я не хочу так рисковать. Вчера ночью я думал, что это мои последние минуты жизни и что я уже никогда не смогу добиться тех целей, которые я наметил добиться в ближайшем будущем. Но я остался жив. Это — факт. Такая игра в кошки-мишки мне порядком надоела, но я уже не мог из нее выйти без особых потерь. Придется мне свести счета с преступниками, если я не хочу, что бы они сделали такое же со мной.
Я выпил одну чашечку и вслед за ней еще одну. Только после этого мои мозги стали мне служить. В первую очередь я решил позвонить представителям правопорядка.
— Милиция, — услышал я низкий голос мужчины.
— Доброе утро. Будьте добры, позвать к телефону майора Тихонова, — попросил я.
— Одну минутку.
Эта минутка оказалась тридцатью шестью секундами моего ожидания у телефона и тяжелого дыхания.
— Майор Тихонов слушает.
— Приветствую, майор. С вами говорит частный сыщик Козаков. Шередев говорил вам про меня.
— Да, да, говорил. А что вы хотели?
— А вам не известно, что вчера ночью на мой дом напали преступники и убили двух людей с вашего отдела?
— Да вы что, серьйозно? Как это произошло?
— Вот как, — я с подробностями вкратце рассказал ему о произошедшем вчера ночью.
— Ну и беспредел! Я немедленно направляю следователей и экспертную бригаду в ваш дом. Вам тоже следует вернуться и все рассказать операм.
— Да, я с вами согласен. Я тогда уже еду.
— Я лично не смогу выехать, у меня дела, — сказал майор, — но я пошлю к вам капитана Перчука, который занял место покойного капитана Решутина. Вы ему все расскажите.
— Ладушки, я все понял.
Я подъехал к своему дому и вышел из автомобиля. Дежурный милиционер охранял вход, обклеенный желтой лентой. Он меня остановил.
— Извините, но посторонним нельзя сюда.
— Я — Козаков Владимир, владелец этого особняка.
— Будьте добры, показать паспорт или другой документ, подтверждающий вашу личность.
— Вот, пожалуйста, — я показал ему лицензию, — этого достаточно?
— Конечно, проходите.
Я нагнулся и прошел над лентой, направился прямиком к дому. Возле парадной двери стояли криминалисты, и что-то живо обсуждали. Я вошел в дом. Там, трудились фотографы.
— Ей, что вы здесь делаете? — спросил один из них, — нам газетчики не нужны.
— Я — редактор журнала.
— Да ну…
— Ладно, ладно, шучу. Моя фамилия Козаков, — я позволил себе улыбнуться.
— А-а, ну идите в ту комнату. Капитан с вами побеседует. У него есть к вам парочка вопросов.
— Да-да.
Я пересек холл, где лежали трупы, и зашел в комнату, где дактолоскописты снимали отпечатки пальцев со всех предметов, которые находятся в этой комнате. Они еще пару минут помазали щетками предметы и пощелкали фотоаппаратами, а затем ушли.
В комнате, в кресле остался сидеть капитан милиции Перчук. Он был высокий, с тоненькими усами над верхней губой и мелкими, низко посаженными глазами голубого цвета, которые прямо смотрели на меня с явным неодобрением. Конечно, убили двух оперативников из его отдела и еще двух преступников. В результате четыре тела, работы хоть отбавляй. Капитан милиции подпер руками подбородок и задумчиво уставился куда-то в сторону.
— Козаков, частный детектив, так я говорю? — спросил он.
— Да, так и есть.
— Ага, ясно, — на коленях у него лежала раскрытая папка, и он перелистывал бумаги, — хорошо, с этим разберемся позже, — он закрыл папку и отложил ее в сторону. — Расскажите-ка мне все по порядку, что произошло.
Я не заставил себя долго ждать и выполнил просьбу Перчука. Он внимательно слушал, склонив голову на бок, время от времени поднимая на меня глаза, чтобы показать, как он внимательно слушает все, что я говорю.
— Хорошо, — наконец произнес он, — у вас есть какие-то догадки кто эти двое бандитов.
— Нет, а вы что, установили их личности?
— Устанавливаем. Вы их никогда раньше не видели?
— Нет.
— А вы третьего преступника, который в вас стрелял сзади, видели?
— Нет, я его не видел.
— И он, конечно, убежал. Плохо. Нет ни зацепок, ни свидетелей. Абсолютно ничего. А двое наших ребят уже мертвы от рук неизвестной банды. Кстати, что вам об этом известно?
— Я думаю, что руководит этой бандой Тарасенко Михаил. Но это только моя гипотеза.
— Да проверяли мы этого Тарасенка. Нет на него ничего. Он чист как белый лист бумаги.
— Иногда чистый лист может быть заляпан грязными чернилами. Не исключено, что у него тоже есть слабые места, нужно только узнать какие.