- Уже завтра не пойду на работу! - ляпнула я и тут же сообразила, что завтра с утра должна быть у бабушки. - Вернее, завтра еще пойду передавать дела... - И почему я опять соврала?
- Да? Значит, ты не такой уж ценный кадр! - засмеялся Глеб. - Я вообще не понимаю, какой из тебя бухгалтер...
- Видно, не очень хороший, - радостно согласилась я. - Глеб, ты знаешь, я хотела тебе сказать...
Но он меня не слушал.
- Сашка, как ты считаешь, в чем мне завтра пойти на интервью?
- В каком смысле?
- В прямом, в каком же еще? Что надеть?
- А это так важно?
- Конечно, важно.
- Тогда надень костюм с галстуком.
- Утром? Глупо. Тем более этот костюм я уже не могу видеть...
- Тогда надень голубой свитер, он так тебе идет...
- М-да, выбор у новой звезды невелик, - засмеялся он, но в его смехе чувствовалась горечь.
- У меня есть двести пятьдесят долларов, давай рано утром что-нибудь купим!
- Что мы купим рано утром? Бред, Сашка. Ладно, не в этом счастье... А голубой свитер чистый?
- Только вчера постирала.
- Вот и отлично. А может, лучше серый пуловер с голубой рубашкой. Все-таки уже весна...
- Можно и так. Подлецу все к лицу.
И тут вдруг опять телефон словно с цепи сорвался.
Актерская братия уже прознала. А ночное время для нее не помеха. В результате, когда мы наконец легли, я уже не стала ничего рассказывать Глебу. А просто решила привести бабушку к нему за кулисы и поставить перед свершившимся фактом. Если же не получится, расскажу завтра вечером, а в субботу она придет к нам в гости.
Утром рано Глеб умчался на встречу с журналистом или журналисткой, не знаю. А я, прибравшись, вышла из дому, чтобы ехать к бабушке. По-прежнему красные буквы на гаражах вопили: "Хочу бабу на роликах!" И солнышко пригревало. Хорошо! Я блаженно зажмурилась. Весна! Новая жизнь!
- Ой, женщина, извините, вы в этом доме живете? - спросила меня молоденькая девчушка в ярко-красной куртке, розовой юбке и розовых колготках.
- Да, а что?
- Вы не в курсе, говорят, в этом доме живет Ордынцев?
- Кто? - поперхнулась я.
- Ну, Глеб Ордынцев, артист!
- Ах, Глеб Ордынцев... Да, живет.
- А вы его знаете?
- Ну так, немного...
- А жену его знаете?
- Жену? Видела пару раз...
- Да? Говорят, она такая чувырла!
- Чувырла? - задохнулась я. - Кто вам сказал?
- Да не знаю, все говорят. В каком подъезде они живут?
- А вам зачем? - поинтересовалась я.
- Как - зачем? Я от него фанатею! Мне надо знать!
- А я вот не фанатею и ничего не знаю!
- Ну женщина, вы чего? Сами же сказали, что знаете. Ну хоть подскажите, в каком подъезде, вам жалко, что ли?
- Да зачем тебе? Будешь под дверью торчать и мешать людям жить? - не на шутку разозлилась я.
- Почему - мешать? Просто хочу посмотреть, как он живет.., и все. Ну, может, смогу в магазин для него сгонять или еще что... А вы не хотите говорить, не надо. Я все равно узнаю!
Девчонка дернула плечиком и пошла прочь.
А у меня настроение испортилось безвозвратно. Я чувырла? Значит, обо мне уже судачат? Говоря;, что я не пара красавцу Глебу Ордынцеву? Нет, ну надо же, какое мерзкое унизительное слово - чувырла!
- Сашенька, что с тобой? - воскликнула бабушка, едва я переступила порог квартиры на улице Вахтангова. - Что-то стряслось?
- Бабушка, мне сегодня сказали, что я чувырла.
- Чувырла? - переспросила бабушка.
- Да, именно.
Бабушка вдруг как-то молодо рассмеялась. Я в недоумении на нее уставилась. Что же тут смешного?
- Нет, Саша, ты совсем не чувырла, а разве что немножко лахудра, но в этом есть определенный шарм. И этим ты мне напоминаешь Веню.
- Разве мужчина может быть лахудрой?
- Наверное, про мужчин такого типа говорят как-то иначе, но главное, что ты меня поняла. Тебе просто надо чуточку заняться собой, да мы уже и встали на этот путь. Скоро явится Верочка. Кстати, я видела вчера твоего мужа. Он и вправду фантастически хорош. Эти глаза... Дивные волосы... Наверное, мягкие?
- Как шелк, - вздохнула я.
- У тебя тоже прекрасные волосы. У меня в юности были точно такие же и так же крупно вились. Вот ты приедешь ко мне, я покажу тебе свои фотографии в молодости. Ты очень похожа на меня, только у меня никогда не было таких огромных глаз. Вы с мужем оба очень глазастые, - засмеялась она. - И вообще, в вас много общего даже внешне, это значит, что вы - хорошая пара.
- Ну где мне до него!
- Саша! Чтобы я никогда этого больше не слышала. Если тебя привести в порядок, ты будешь потрясающе интересной женщиной.
В дверь позвонили.
- А вот и Верочка. Сейчас начнем приводить тебя в порядок!
При виде моих рук Верочка огорченно покачала головой.
- Такое впечатление, что вы все время чистите свеклу, - вздохнула она.
- Угадали, - смутилась я. - Мужу врач прописал два месяца пить свекольный сок. Вот я и испортила руки.
- Боже мой! - воскликнула бабушка. - У тебя нет соковыжималки? И резиновых перчаток?
- Ничего, все поправимо! - решила успокоить нас Верочка.
Вместо двух часов она провозилась со мной почти три, но к концу этой пытки руки мои приобрели совершенно потрясающий вид. Длинные розовые ногти и почти совсем отбеленная кожа были наградой за долгие страдания.
- Какая красота! Но как же с такими ногтями можно что-то делать по дому? - растерялась я.
- Перчатки! Это прежде всего! - сказала Верочка. - И никакой свеклы! Ничего, вы привыкнете!
Уверяю вас! Только имейте в виду, через две недели надо будет делать коррекцию. Позвоните мне, я к вам приеду! И обязательно мажьте руки кремом, не забывайте!
Я просто глаз не могла оторвать от своих ногтей.
Когда-то в молодости я делала регулярно маникюр, но все равно такой красоты у меня не было. Вот и сделан первый шаг на пути от чувырлы к нормальной женщине. И не просто женщине, а жене звезды Когда Вера ушла, мы с бабушкой перекусили и она сказала:
- Сашенька, детка, я не очень хорошо себя чувствую...
- Что? Что такое? - всполошилась я.
- Ничего особенного, просто мне уже семьдесят девять лет. И я хочу вечером пойти в театр. Поэтому в магазин ты уж сходи сама. Я дам тебе свою кредитную карточку, и ты купишь все, что сочтешь нужным.
- Карточку? - испугалась я. - Но я не умею с ней обращаться.
- Тут нет ничего сложного. Ты просто скажешь, что заплатишь карточкой, только и всего.
- Бабушка, а может, не надо? В конце концов, у меня все, в общем, есть, у нас в драматический театр на рядовой спектакль никто особо не выпендривается, а когда вам станет лучше, мы пойдем вместе... И потом, я вообще не хочу... Ну их к бесу, эти шмотки, лучше я побуду с вами...
- С тобой! - поправила меня бабушка.
- У меня не всегда получается, но я привыкну.
- Нет-нет, Саша, ступай в магазин, а я пока полежу, отдохну.
- Но я не знаю, куда идти.
- Мне сказали, что тут рядышком на Смоленской хороший магазин. Вот туда и пойди.
- Но там, кажется, все безумно дорого.
- Сашенька, уверяю тебя, что на хорошее платье и туфли денег хватит, улыбнулась бабушка. - Иди, иди, деточка, а я полежу.
Казалось, она хочет от меня избавиться. Неужто ей так плохо? Но в таком случае никак нельзя оставлять ее одну.
- Бабушка!
- Иди, Саша, доставь мне такое удовольствие!
Мне ничего не оставалось делать, только уйти. Я вышла на Арбат и медленно побрела в сторону Смоленской. Мне совершенно не хотелось сейчас заниматься тряпками. Но бабушка этого требует. Она сама всегда так элегантно одета, несмотря на возраст, и ей неприятно видеть свою внучку в затрапезье, чувырлой. Значит, надо пойти и что-то купить.
Смоленский пассаж построен уже довольно давно, но я там еще ни разу не была, как, впрочем, и в других шикарных местах Москвы. Я их, сказать по правде, немного побаиваюсь. Видно, сказывается мое челночное прошлое. Но в роли звездной жены мне, наверное, придется все это освоить. Первое, что бросилось в глаза на подходе к Смоленскому пассажу, это фантастически красивые современные светильники в витрине. Боже мой, вот купить бы такую настольную лампу.., или нет, лучше вон тот торшер, в виде конуса... Дура и корова, сказала я себе. Да у тебя в квартире надо менять все! От унитаза до кастрюль. А такой торшер небось полремонта стоит!