Скрипач. Человек? Что в этом такого? Каждый является человеком. Быть человеком мне мало. Я хочу быть чем-то большим, а следовательно, человеком выдающимся. Кто является человеком выдающимся? Артист… Но столько существует артистов… Поэтому надо быть выдающимся среди выдающихся. То есть гением. Единственным и неповторимым. Да, я хочу быть гением. Иначе мне не стоит быть ни человеком, ни артистом.
Паганини. А разве гениальность имеет цвет, запах, вкус? Разве она твердая, мягкая или шелковистая? Разве можно ее есть, сесть на нее, завернуться в нее, когда холодно, или спать на ней? Спустить ее на воду, сжечь в печи? Гениальность — ничто. Обыкновенное яблоко стоит больше, чем гениальность.
Скрипач. И это говоришь ты? Ты, гений?
Паганини. Я, именно я. Потому что у меня в этом деле опыт. Если бы ты провел последние сто лет в форме мраморного обрубка, ты тоже не говорил бы глупости. Гениальность… Знаю, чем это кончается. А начинается так невинно… Ты живешь, но тебе этого мало. Тебе кажется, что искусство — что-то более важное, что-то лучшее. Но при этом тебе нужны слава, женщины и деньги, поэтому ты начинаешь делать карьеру. И если бы ты еще мог остановиться в определенный момент… Но нет, это тебя затягивает. Постепенно ты становишься рабом своего искусства, а оно требует все больше. Раньше ты был недоволен своей жизнью, теперь в наказание твое искусство недовольно тобою. Поэтому ты стараешься изо всех сил, но не успеваешь. А тем временем ты уже сделал карьеру, сам не зная когда. У тебя уже есть все, чего ты хотел: слава, деньги и женщины, но ты не в состоянии этим пользоваться, потому что все больше занят искусством. Тогда о тебе говорят, что ты сублимируешься, в то время как у тебя уже просто ни на что нет ни сил, ни времени, ни желания. И ты даже не заметишь, как тебя в конце концов превратят в кусок мрамора. А потом тебя посадят на какую-нибудь полочку, которая называется пьедесталом, по тебе начнут ползать мухи, и тебе уже ни почесаться, ни чихнуть, потому что ты окончательно сублимированный. И так навеки. Теперь ты знаешь, чем кончается гениальность.
Скрипач. Нет, я тебе не верю, это все демагогия, тенденциозное и злобное изображение проблемы. Ты уговариваешь меня, чтобы я ценил природу выше искусства, в то время как именно природой я сыт по горло. Я испытываю к природе отвращение, отвращение к этой липкой и омерзительной, гнилой и дегенеративной природе, к этому слепому копошению, умиранию и размножению. Ты говоришь, что гениальность — абстракция? Тем лучше, потому что у нее нет тела. У нее нет цвета, вкуса и запаха? Прекрасно, это значит, что она чиста. Ты говоришь, что искусство гасит страсти? Браво, я ничего большего и не хотел, как избавиться от них. У меня их даже слишком много, и я не знаю, что с ними делать. А впрочем, ты все время говоришь о себе, как если бы на свете не было других людей. А ценности, которые создает гениальный художник и передает их обществу? А культура, подобная общему дому?
Паганини. А ты случайно не влюблен? (Напевает.) О bella carina — un baccio mi dai…
Скрипач. Я? Влюблен?
Паганини. Да. И к тому же без взаимности.
Скрипач. Я не влюблен, и ваши инсинуации неуместны. Это к нашей теме не относится. Я хочу быть гением — и точка.
Паганини. Ну так будь им, будь! Будь гением и не кричи.
Скрипач. Как это?
Паганини. Обыкновенно. Будь гениальным!
Скрипач. Хорошо, а как это делается?!
Паганини. Никак не делается. Гением бывают.
Скрипач. Тебе легко сказать: бывают. А как? Объясни.
Паганини. Охотно. Итак… прежде всего… надо… Нет, не знаю. Я хотел бы тебе помочь, но я действительно не знаю, как.
Скрипач. Ты гениален и не знаешь, что это такое?
Паганини. Не имею понятия. Впрочем, я никогда над этим не задумывался. Это, должно быть, что-то такое во мне.
Скрипач. А значит, что-то, что есть в тебе, но могло бы также в тебе и не быть?
Паганини. Разумеется.
Скрипач. То есть если бы не было в тебе, могло бы быть где-нибудь еще…
Паганини. Возможно.
Скрипач. Значит, в ком-то другом?
Паганини. Вероятно.
Скрипач. Дай мне ее.
Паганини. Как я должен тебя понимать?
Скрипач. Буквально. Дай мне свою гениальность. Подари мне ее.
Паганини. Ты шутишь…
Скрипач. Нет, я говорю серьезно. Поскольку ты в ней не нуждаешься. И даже поскольку ты ее не выносишь, потому что она довела тебя до печального состояния бессмертия… Поскольку ты на нее жалуешься… Ты от нее освободишься, а я на этом выиграю.