Мать. Выслушай меня, пока я окончательно не потеряла терпение. Ни одна мать не решилась бы на то, что делаю для тебя я. Эти дела сыновья решают сами. Я хочу тебе помочь, потому что вижу, что без меня ты ничего не сумеешь! Я не могу допустить, чтобы мой сын был исключением, чтобы он развивался ненормально.
Скрипач. Исключением. Вот именно. Исключения вы не допускаете.
Мать. Кто это «мы»?
Скрипач. Вы, женщины. Вы не выносите мужчин, настоящих мужчин. Не выносите, потому что не хотите иметь конкурентов. Поэтому создаете мужчин ненастоящих, ложных, псевдомужчин. Эти для вас неопасны. Будучи уверены, что они настоящие мужчины, они на этом успокаиваются и ни к чему больше не стремятся. Вы их обманываете, а они позволяют вам без помех сохранять свою монополию.
Мать. Какую монополию, на что монополию, что ты мелешь?
Скрипач. Монополию на жизнь, на тайное знание жизни, то есть на истину в последней инстанции. Вы — девушки, невесты, любовницы, жены, но все это только видимость, хитрые уловки, чтобы ввести нас в заблуждение, завлечь и приручить. По сути, все вы являетесь матерями, это и есть ваше настоящее лицо и настоящая природа. Игра заключается в том, чтобы родить, произвести на свет детей. Поэтому вы такие сильные и спокойные, поэтому вы не мечетесь, не ищете ничего ни в искусстве, ни в науке, ни в политике, ни в религии или философии. А что вы должны искать, какой секрет, какое решение, вы, хранящие в себе величайший секрет? О, каким бы простым казалось мне все, если бы я был женщиной!
Мать. Обращаю твое внимание на то, что ты ею не являешься. Поэтому веди себя, как полагается твоему полу, и не устраивай истерик. В конце концов ты тоже играешь свою роль.
Скрипач. …Подчиненную. Кем вы хотите, чтобы я стал — любовником? Я должен стать ассистентом, слугой, помощником вашей женственности? Хуже, всего лишь инструментом, орудием, которое орудием и останется как после употребления, так и до. Ничто в нем не изменится, ничто. В то время как вы всегда являетесь чем-то большим — началом и целью. Вы жертвуете мне подчиненное положение, и чтобы утешить, обещаете мне за это мужское достоинство. Как будто у вас есть право им распоряжаться, как будто бы обычный придаток к женственности заслуживает этого титула, принадлежащего только тому, кто вам неподвластен, и от вас не зависит, кто может быть вам равен.
Мать. Хорошенькие вещи мы здесь узнаем. Значит, по-твоему, твой отец не был мужчиной?
Скрипач. Если ты называешь его мужчиной только потому, что он меня зачал, что подтвердил, дополнил твою женственность, что услужил твоей женственности, то он мужчиной не был. Разве только в этом заключается мужественность? Но я не хочу напрасно его унижать, я не знал своего отца. Ты знала его лучше. Скажи мне, мой отец… кого-нибудь убил?
Мать. Он?!
Скрипач. Твое удивление с оттенком пренебрежения уже ответ.
Мать. Как ты смеешь подозревать его в этом! Собственного отца!
Скрипач. Да нет же. Просто мне так подумалось. Что поделать, его на это не хватило.
Мать. Ты жалеешь, что твой отец не был убийцей?
Скрипач. Нет, моего положения это не изменит, но мне неприятно за него самого. То есть за то, что он был только моим отцом, но не был мужчиной.
Мать. Это уже за пределами всякого понимания.
Скрипач. Он был девственником, был девушкой до конца своих дней, бедняжка. Что такое девственность? Не эта ваша девственность, придуманная вами, которая, как известно, заключается в том, что он к вам не допущен. Девственность — это незнание окончательной тайны, а не того, что вы скрываете от нас, впрочем, с явным лицемерием. Игры с вами невинны, потому что не приводят нас ни к чему существенному, хотя и дают иллюзию этого. И даже не о неизвестности тайны идет речь, но о неучастии в ней. Посвящение — уже есть участие. Теоретически я знаю эту тайну, но что из того? Знаю, но не участвую. Только участие в тайне крови приводит к потере девственности. И здесь заключается различие между нами и вами. Вы участвуете в этой тайне без усилия, естественным образом. А мы…
Мать. Если я тебя правильно понимаю, ты хотел бы родить ребенка. Предупреждаю тебя, что ты столкнешься с принципиальными трудностями.
Скрипач. Вот высокомерие посвященных. Нет, я не хочу родить ребенка. И твоя ирония не по адресу. Я действительно не могу родить, но у меня есть другой шанс.