- Здравствуйте, - Мила почему-то немного смутилась. - Я Мила...- подумала, может быть надо добавить отчество? Или не надо...
- Мам, пап, знакомьтесь, - ожил, наконец, Роман. Он поставил на стол коробки с тортом и пирожными, привезенными Милой. - Это Мила. Это моя мама Светлана Михайловна, а это мой папа - Виктор Николаевич.
Мила кивнула высокому, сухопарому мужчине. Тот, сперва, глянул на девушку исподлобья строгим взглядом, но вдруг улыбнулся, протянул девушке руку:
- Очень рады Вашему приезду. Располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома.
Мила поняла, что могла бы почувствовать себя здесь «как дома». Радушные улыбки и уютная обстановка ей нравились.
Они сидели за столом, весело болтали о том и о сем. Мила сначала боялась, что начнутся расспросы: «Чьих будете?», «А кто родители?» и все в таком духе. Не то, чтобы она стеснялась рассказать о родителях, но с какой стати? Только таких разговоров не звучало. И через несколько минут Мила расслабилась. Она уплетала уже четвертый пирожок с яблоком. До этого было два с капустой и яйцом. Так пекла ее бабушка – мало теста и много начинки. Сдоба была мягкая, нежная и таяла во рту.
- Как вкусно! – Который раз говорила Мила. Мама Романа улыбалась, но было видно, что ей очень приятна похвала девушки.
- А Вы, Мила, умеете печь?
Мила замотала головой:
- Нет. Единственное, что я умею – это рисовать. С детства люблю это делать.
- Ох! А Матвейка тоже умеет рисовать. Покажи тете Миле свои рисунки, солнышко, - обратилась Светлана Михайловна к внуку. И тут же, словно по мановению волшебной палочки на столе появился альбом с детскими рисунками. Мила улыбнулась. Понятно, что его специально приготовили. И лежал он где-то под столом, ожидая своего часа. А Матвей уже рассказывал про то, что изобразил:
- Это папа. – Длинная фигура-сосиска с четырьмя сосками поменьше вместо рук и ног мало напоминала Романа. – А это я, баба, деда…- мальчик водил пальчиком по листу бумаги, - это мы на лыбалку ходили. Вот такую лыбу поймали! – Матвей развел руки в стороны. Бабушка хмыкнула.
- Матвей, обманывать нехорошо.
- Ну, ладно, вот такую, - между руками мальчика осталось сантиметров пять, - но в следующий лаз я обязательно поймаю большую лыбу!
- Какие твои годы, - отозвался дед, - вырастешь и всю рыбу поймаешь.
Мила разглядывала красочные рисунки Матвея. Он показывал на фигурки людей ( в общем-то их можно было распознать) и объяснял кто это и где. Но только на одной картинке мальчик нарисовал маму Олю. Он так ее и назвал:
- Это мама Оля. – Повисла пауза. Матвей скривил слегка рот. По-взрослому заявил, – Она очень занятая. Лаботы много. Да, пап? – Матвей явно искал поддержки у отца.
- Да, Матвей.
- Но она обязательно плиедет. Мы же сколо уезжаем. Да, пап? – И мальчик снова обернулся к отцу. У Милы сжалось сердце. Как же малыш скучает по своей маме.
- Через неделю. Ты же знаешь. А кто будет «Наполон» и пирожные? – Мила поняла, что Роман нарочно перевел разговор на другую тему.
- Я! – Первым вскричал Виктор Николаевич. Даже первее внука.
- И я! – вскинул руку вверх Матвей.
Светлана Михайловна вскочила и начала разливать по чашкам чай из пузатого самовара. И снова неспешно потекла беседа за столом. Миле уже казалось, что она знает родителей Романа много лет. И в этом гостеприимном доме она не в первый раз. Мысль, что она могла не приехать сюда, теперь казалась абсурдной. Девушка была рада, что не поддалась страху и приняла правильное решение - пришла в эту семью. Здесь царила любовь. В этот момент от порога раздалось громкое:
- Всем привет!
Глава 56. Вторжение и отпор
- Всем привет!
Все присутствующие оглянулись на нового гостя. Повторилась сцена из «Ревизора». Застывшие в удивлении лица. Только у Романа – каменное. На пороге веранды стояла Ольга. Она была потрясающе красива в светлом летнем костюме с широкими брюками и глубоким «V»-образным вырезом на груди. Она стояла в театральной позе, стараясь произвести на присутствующих неизгладимое впечатление. Впрочем, как всегда. Мила краем глаза увидела, как коротко переглянулись Светлана Михайловна и Виктор Николаевич. А потом вопросительно взглянули на Романа. Но тот только нервно дернул плечом. Вероятно этот жест означал: «Не знаю». Или Миле просто так хотелось.