- А что? – Маша внимательно слушала, уставившись на Милу круглыми глазами. – Выгнали?
- Нет. Не выгнали. Но начало занятий было только через месяц. А я-то уже приехала насовсем.
- И как же? – Маша придвинулась чуть ближе, отодвинув свою тарелку с недоеденным бутербродом. Милу подкупало такое искреннее внимание девушки. Казалось, ей не все равно.
- Пошла обратно на вокзал. Сижу и думаю: «Домой возвращаться никак нельзя. Мать в другой раз уже не отпустит». Люди кругом снуют, с чемоданами и сумками. Орут, толкаются, матерятся. А я смотрю на все это и понимаю, что не хочу я снова в свой клоповник ехать. Ни за что. Лучше вот тут – на вокзале жить целый месяц буду. Но оказывается, вокзал давно занят. Бомжами. Они ночью набежали такой толпой, что казалось будто армия Наполеона с того света в полном составе явилась на вокзал ждать поезда на Париж. Вонючие, грязные, худые, беззубые и очень шумные.
- К тебе-то не приставали?
Мила с трудом вспоминала первые дни в Москве. Противно и жаль себя.
- Один пристал. Тянет свои грязные руки с черными ногтями и беззубый рот скалит. Говорит: «Иди, согрею»…Бррр!
Маша тоже поежилась.
- Я вскочила с места, где сидела, попыталась бежать, а он за мной. Все кругом ржут, ударить стараются. Я все же убежала, в угол где-то забилась и рыдаю. От страха и усталости. Не знаю, долго так сидела или нет. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Голову поднимаю – стоит женщина. Не из этих. Прилично одета, и не воняет от нее. Говорит: «Чего рыдаешь?» Я объяснила, что идти некуда. Ну, - Мила опрокинула в рот остатки вина в своем бокале…- короче, она помогла. Комнату мне сдала. Сын ее на Север подался за рублем. Говорит: «Живи, пока не приедет, а потом придумаем что-нибудь». На рынок устроила работать. Она там овощи в палатке продавала. Уговорила хозяина взять меня разнорабочей. Так я у нее и осталась.
- Месяц прожила? Да? А потом учиться пошла?
-Нет, я у нее восемь лет почти прожила. И когда училась, и после, когда только работать начала и денег на отдельную квартиру не хватало. После лекций на рынке работала. Так и жили.
Маша вздохнула.
- Хорошая, видимо женщина была.
- Почему «была»? Она и есть. Мы с ней очень сдружились. Помогаю ей, чем могу.
- Погоди. – Маша вскинулась. – А ее сын?
- А что сын. Он ни разу за это время к ней не приехал. Иногда звонит, да совсем редко денег присылает. Семья у него на Севере уже, дети.
- Ага…и мать уже не нужна. А вот случись с ней что, так первый на наследство примчится…квартира в Москве, даже самая захудалая – это тебе не хухры-мухры…
Мила покосилась на соседку. От вина ее лицо слегка раскраснелось, а в глазах костром пылал праведный гнев.
- Это его дело. – Мила решила, что она рассказала все, что хотела услышать Маша. Но не тут-то было. Разговор, судя по всему, только начинался.
Глава 8. Отъезд
Они просидели почти до утра. Уже давно допито вино. Костик мирно посапывал на Милиной кровати, заботливо укрытый пледом. А девушки все говорили и говорили. Маше было интересно все: как и на кого училась Мила. И очень удивилась, когда узнала, что, оказывается, на дизайнера промышленной рекламы где-то учат.
- Ты смешная, Маша. – Мила улыбалась. – Конечно, учат. Меня же научили.
- Но почему не на экономиста или мерчингдайзера какого-нибудь, а на дизайнера, да еще и промышленной рекламы?
- Учитель посоветовал. Сказал, что с моими талантами к рисованию меня туда с руками и ногами заберут. А промышленная реклама – самая прибыльная. А значит, нуждаться не буду. Главное, учиться и не лениться идти к поставленной цели. – Мила даже стукнула по столешнице кулачком. С грохотом свалилась с тарелки Маши вилка, и возмущенно зазвенели пустые бокалы.
- Тише, тише ты. Расшумелась, - улыбнулась Маша и положила на кулак Милы теплую ладонь. – Не буянь.
- Я не буяню. Это так мой учитель говорил. – Мила тоже улыбнулась, потому что от воспоминаний об учителе на душе потеплело.
Сама того не желая, девушка рассказывала, как рвалась в учебе, не обращая внимания на трудности. Ходила в чем придется. Чаще в том, что люди отдавали. И порой совершенно нечего было поесть. И на сон оставалось мало времени, потому что работать много надо было. Ведь Мила еще умудрялась откладывать деньги для одной заветной цели.