- Океюшки. Я мигом. Костик! Шевелись! Тебя уже заждались воспитатели! – И парочка вошла через калитку на территорию садика – мама впереди, а сын чуть сзади. Маша тащит ребенка за руку, а тот, понимая, что протесты бесполезны, бредет грустно повесив на грудь голову. Видно, садик ему совсем не в радость. Совсем, как сейчас для Милы ее отдел договоров.
Глава 3. Назначение
В сумке зазвонил телефон. Привычный звук показался на этот раз Миле тревожным сигналом, возвещающим о беде. Она достала мобильный и ответила:
- Слушаю.
На другом конце послышался женский голос:
- Здравствуйте, Мила Дмитриевна. Это секретарь Вадима Николаевича.
- Здравствуйте, Татьяна... – Мила не могла вспомнить отчество женщины. - Я ждала Вашего звонка.
Секретарша быстро затараторила:
- Генеральный ждет Вас к одиннадцати утра. Не опаздывайте, пожалуйста.
- Конечно. Буду во время. Спасибо.
- Всего доброго. – Дежурная фраза была произнесена и разговор окончен. В трубке воцарилось молчание. Мила медленно опустила руку с мобильным. И хорошо, что к одиннадцати. Не надо будет ехать в офис и смотреть там на довольную физиономию Рубцовой и ее прихлебателей. Впервые Миле не хотелось появляться на рабочем месте. Вот съездит к Генеральному, узнает, что он от нее хочет, а потом уже можно и в офис… Мила живо представила себе разговор между нею и Рубцовой.
Рубцова: Мила Дмитриевна, объясните, почему Вы позволили себе опоздать на работу?
Мила: я была у Генерального директора. Он просил меня приехать прямо с утра. А для меня его слово – закон! – И посмотреть на выражение, с которым Рубцова услышит, что она – не пуп Земли!
Мила улыбнулась своим мыслям. Дверь машины распахнулась и на сидение плюхнулась Маша.
- Долго я? Пока раздела, пока сдала на руки воспитательнице. Все с ревом и криками: «Хочу домой!» Извини, если задержала.
- Ничего. У меня было, чем заняться. Да, и в офис мне не надо. Поеду к Генеральному на ковер. – Мила плавно тронула автомобиль с места. - Слушай, как ты справляешься с Костиком одна? Я бы не смогла.
Маша фыркнула, как недовольная кошка. Словно Мила сказала, что-то очень глупое.
- А куда бы ты делась? Смогла бы, когда приперло, а помочь некому.
- Нет, Маш, дети это не мое. Не уверена, что я смогу стать хорошей мамой.
- Это из-за работы? – Маша иронично усмехается.
- Это потому, что у меня хорошего примера перед глазами никогда не было. И хватит об этом. - Очевидно, Мила сказала последнее слишком резко, потому что улыбка сразу стерлась с лица Маши. Потом они говорили редко и на пустяковые темы. Движение на дорогах увеличилось, и все время требовало внимания. Мила завезла Машу по указанному адресу и поехала в центр – в головной офис Холдинга.
Заходя в приемную Генерального, Мила не волновалась. Как всегда, перед лицом проблемы, она была собрана и сдержанна. Только перед большим зеркалом на входе привычным движением поправила прическу. На часах – без минуты одиннадцать. Учтиво поприветствовав секретаря, она выслушала, что ее примут через десять минут и села на мягкий, обитый коричневой кожей диван, ждать аудиенции. В голове мыслей не было. Ни плохих, ни хороших. Секретарь, не глядя вниз, бойко стучала ноготочками по клавиатуре. Ее же глаза были неотрывно направлены на монитор. Мила так не умела. Она училась набирать текст сама и метод «слепой» печати не освоила. Время от времени звонил телефон. Татьяна поднимала трубку и всякий раз говорила одну и ту же фразу: «Холдинг «Имаджин» Приемная Генерального директора». А потом молча слушала говорящего на том конце линии. Кратко отвечала и возвращала трубку на место. И опять «клац, клац, клац». Время тянулось медленно. За прошедшие семь минут Мила не сменила позы и ни разу не пошевелилась. Она была, как натянутая струна. Нервы напряжены до предела. Скорее бы уже…
Массивная дверь, наконец, открылась и из нее вышли несколько человек. Генеральный появился последним, все еще что-то бурно обсуждая с лысоватым пожилым человеком. Причем, разговаривали они на немецком языке. Мила поднялась с места в ожидании, когда на нее обратят внимание. Но Генеральный и не посмотрел на нее пока не передал гостей в руки миловидной женщине, которая с улыбкой тоже обратилась к ним на немецком языке и они послушно вышли за ней. Только после этого Генеральный обернулся и сказал секретарю: