Зачем вновь поставила в положение, которое давило на плечи, словно огромный мешок? Отпусти она ситуацию на самотек, ничего бы не произошло.
Каждый шаг давался с трудом. Да я даже не помню, как дошла до выхода, проходя мимо застывшей в дверях преподавательницы. Просто очнулась в тот момент, когда оказалась у лестницы, ведущей вниз. Все же, насколько бы хорошо не знала, куда именно нужно идти, Нина Викторовна являлась сопровождающей, поэтому пришлось дожидаться ее. В какой-то момент осознала, что телефон так и остался лежащим на стуле в кабинете. Но в какой-то мере даже обрадовалась этому. Не придется перед самым выходом читать надоедливые сообщения от матери. Да, так лучше.
Когда сопровождающая оказалась рядом, тело вновь напряглось, а пальцы свело судорогой. Было ощущение, что под кожу засунули целую сотню иголочек, которые полностью блокировали все нервные окончания. Как бы не старалась, не могла пошевелить ни одним из пальцев.
В таком непонятном состоянии и добрела до небольшой дверки, которая выходила на обратную сторону огромного актового зала. Да так и застыла перед ней с бешено бившимся сердцем, сжимая холодную ручку. В голове мелькали тысячи мыслей, нелепых переживаний и совсем уж глупые идеи. Хотелось просто позорно сбежать. Но разве я могла?
- Все будет хорошо… - едва слышно пробормотала под нос и, наконец, дернула на себя дверь, подавив неприятную судорогу. Времени бояться не было. Нужно что-то делать. Именно с этим убеждением, которое с каждой секундой все больше походило на самовнушение, и пошла вперед.
С одной из сторон сцены располагалась небольшая комнатка, в которой стояло одинокий гримерный столики крохотная полочка на стене. Здесь обычно нас и готовили к выходу на сцену, вот только сейчас все было совершенно иначе. В этот раз не остановилась возле зеркала, лишь мазанула по нему коротким взглядом. Отражение совершенно не обрадовало: губы побледнели, да и само лицо выглядело так, словно меня только что подняли из могилы, а под глазами залегли огромные тени. Да, сегодня косметика явно бы не помешала, однако времени на это с утра не было. Мать подняла в пять утра, заставляя репетировать произведение.
Хватило всего нескольких шагов, чтобы преодолеть комнатушку и оказаться на краю большой сцены, освещенной десятком софит. Их яркий свет неприятно ударил в глаза и потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему. И лишь после того, как зрение вновь пришло в норму, смогла рассмотреть всех собравшихся.
В самом первом ряду сидело около десяти совершенно незнакомых людей в одинаковых черных костюмах. Они со скучающим выражением лица смотрели на сцену, а когда вперед вышла я, все внимание переместилось. С самого первого шага ощутила их неприятные оценивающие взгляды. Эти люди выглядели так, словно могли одной интуицией понять, талантлив человек или нет. И судя по тому, что несколько мужчин почти сразу потеряли ко мне интерес, шансов было мало.
Позади них на зрительских местах оказались наши преподаватели, родители и люди из мерии. Полагаю, пришли насладиться шоу и понаблюдать за тем, куда и на кого уходит финансирование из городского бюджета. А вот того, кто сидел на третьем ряду, ближе к светлой стене, расписанной красивыми узорами, не ожидала увидеть здесь. Миша сидел рядом со своей дородной мамашей и со скучающим выражением на порядком загорелой мордашке следил за каждым моим движение. Вот только этот взгляд не казался изучающим, скорее снисходительным. Надо же! Он все еще смотрел на окружающих людей как на мусор. Вот тебе и ученик элитного музыкального колледжа в Германии. Но темноволосый парень изменился в лице, стоило нашим глазам столкнуться. Самарский вопросительно вскинул брови и насмешливо помахал, словно являлся частью королевской семьи.
Прямо рядом с парнем сидела и моя мама, которая то выжидающе смотрела на сцену, то начинала переговариваться с Людмилой Самарской. Та, хоть и отвечала ей, но делала это с такой неохотой и недовольным выражением лица, словно делала великое одолжение. А ведь раньше они были подругами. Вот как меняются люди, стоит им только забраться на ступеньку повыше. Неужели муж немец, который владел несколькими автомастерскими в Берлине, так сильно повлиял на Самарскую?
- Яна Митлаковская, - отрапортовала, как только оказалась возле до блеска начищенного инструмента. Коротко поклонилась, прежде чем сесть. – Десятый год обучения. «Этюд №6» Паганини.