Как он вообще смеет говорить подобное после того, как стал причиной перелома запястья всего за месяц до выпускного экзамена? Думает, что раз прошел год, я словно золотая рыбка просто так все забыла? О нет, только не после того, как не дождавшись полного заживления, мать самостоятельно сняла мне гипс и заставила идти на прослушивание. Только не тогда, когда после подобного потребовалось около полугода, чтобы заново суметь нормально управлять правой рукой. До этого она просто не слушалась. И все это время сопровождалось ужасным этапом восстановления. Каждый чертов день приходилось делать специальные упражнение, чтобы все нормализовалось. Единственным положительным моментом во всей этой ситуации являлось то, что мать полностью растеряла ко мне интерес. Точно! В этом-то все и дело! А что если…
- Издеваешься, Самарский? – хоть и обращалась к стоящему передо мной парню, взгляд был обращен за спину. От места, где мы стояли до нижней площадки вниз всего метра три. Едва ли можно умереть от подобного.
С силой сжала руки на перилах и бросила беглый взгляд по сторонам, в очередной раз удостоверившись, что поблизости никого не было. Может это действительно бы стало хорошим выходом из ситуации? Мне в любом случае осталось учиться всего год, поэтому будет лучше как можно сильнее отдалиться от музыки, чтобы хотя бы попытаться нормально сдать экзамены.
- Нет, послушай, - Миша на единый миг вышел из своего идеально образа и зажмурился, потирая пальцами переносицу. – На самом деле я хотел извиниться за то, что тогда произошло. Все случилось так быстро, а после переезд заграницу… Тогда я действительно случайно задел тебя, так что…
- Ничего страшного, Миш, - несмотря на то, что тряслись все поджилки, голос вышел на удивление спокойным. Даже смогла положить руку на плечо оторопевшего от такого ответа парня. Он просто так и застыл с приоткрытым ртом. А я только сильнее растянула губы в улыбке, когда схватила Самарского за ладонь. И как бы не ждала хоть какой-то реакции от него, ничего не последовало. И это сало последним подтверждением в правильности задуманного. Просто казалось, что стоит сделать это, и жизнь наладится, станет такой, какой ее хотелось бы видеть. – Я все понимаю, но и ты меня пойми.
И не дав ему и себе толком что-то осознать, зажмурилась и резко ударила рукой собеседника прямо себе в грудь. При этом немного вывернулась, чтобы камера видеонаблюдения находилась не параллельно нам, а за спиной блондина.
Острая боль в районе сердца быстро сменилась ощущением странной эйфории. Тело было в воздухе всего несколько жалких секунд, но то чувство, которое испытала тогда, не забуду никогда. Я видела, как мир перед глазами перевернулся с ног на голову, видела искаженное страхом и ужасом лицо приемной комиссии, которая как раз выходила из-за поворота. Они что-то говорили, но я не могла услышать ни слова. Уши заложило, и в них стоял неприятный свист. Поэтому просто продолжала смотреть, как беззвучно двигались их губы. На самом деле в чем-то это действительно напоминало момент из фильма. Время, пока летела вниз, будто замедлилось, но тем ни менее плитка приближалась все сильнее, и это никак нельзя было изменить.
Наверное, именно это и испытывают люди которые прыгают с крыш: осознание собственной глупости, желание что-то поменять и осознание неминуемой гибели. Вот только, к счастью, последнее было не про меня. Еще в самом начале падения обхватила руками голову, чтобы не так сильно пострадать. По крайней мере, очень надеялась на то, что это поможет.
Однако когда тело кулем упало на холодный пол, все тело пронзила острая боль, сознание на долгую секунду покинуло. Осталось только темнота, но при этом явственно ощущала, что все еще нахожусь на прежнем месте. Словно зависла где-то между.
После непереносимой боли пришла пустота, которая мгновенно растеклась по мышцам, оставляя после себя лишь холодок под кожей. Тогда стало абсолютно все равно на пульсацию от быстрых шагов, что передавалась по полу, на громкие голоса и крики. Последним, что я видела перед тем, как наконец закрыть глаза, стало перекошенное ужасом лицо Самарского. Он навис прямо над перилами, едва не перевесившись на другую сторону, и округлившимися глазами смотрел прямо на меня. Да, наверное все эта ситуация вызывала чувство дежавю.
Год назад я лежала практически на этом месте, упав практически с той же высоты. И причина одинаковая – Михаил Самарский. Но если в прошлый раз он действительно был виноват, но мне никто не поверил, а камеры оказались невыгодно повернуты, то в этот раз все с точностью наоборот. Он не виноват, вот только камеры говорят обратное. Интересно, сможет ли он выкрутиться и в этот раз, ведь сейчас есть что терять?