- Яна, - глаза бегали, а внутри боролись противоречивые чувства. Конечно, наличие второго спального места говорило о том, что скорее всего палату придется делить еще с кем-то, но все же к подобному я была не готова. – Приятно познакомиться.
- Ага, - сосед, даже не поднимая головы, скинул с ног обувь, оставаясь в одних носках с принтом смешных ананасов.
На этом наше странное знакомство закончилось. Человек в толстовке заложил руки за голову, и спустя всего несколько минут громко засопел. Сумка с наполовину стершимися надписями так и осталась стоять в ногах новоприбывшего, а сам он почти сразу же свернулся в калачик, прижимая руки к груди. Неужели кто-то вообще способен так быстро уснуть? Уму непостижимо! Шлепки же продолжили валяться в разных углах комнатки: один возле окна, второй почти у самой двери. Да, к подобному меня жизнь точно не готовила.
Но как бы то ни было, почему-то совершенно не чувствовала страха перед совершенно незнакомым человеком. И под мерное храпение соседа не заметила, как тоже уснула, так и не ответив на сообщения.
3 глава
Яна
- Вы точно уверенны, что это девочка? – с огромным сомнением посмотрела на посмеивающегося врача, который что-то писал в моей медицинской карточке. – Вот прямо точно уверены?
Невольно покосилась на пустую пока кровать. Смятое одеяло практически полностью валялось на краю, так что наверху остался только небольшой кончик. Внизу все еще стояла полураскрытая сумка, из которой торчали ярко-желтые мужские трусы в белый цветочек, а поверх этого безобразия валялась и футболка с изображением оскаленной морды волка. Самой обладательницы всего богатства в палате не было, девушка убежала несколько часов назад, сказав, чтобы я прикрыла ее перед медсестрами.
- Насколько это вообще возможно, - Игорь Дмитриевич оторвался от работы и обернулся назад, чтобы без особых проблем найти то, что меня смущало. Но даже после этого мужчина лишь просто пожал плечами. – У всех разные предпочтения в одежде.
- Ну да… - протянула я и больше не решилась ничего сказать. Не стала упоминать и о других странностях своей соседки, чтобы в случае чего она не узнала об этой беседе и не пришла с претензиями. А судя по ее поведению, подобное развитие событий было самым возможным. Поэтому и решила просто перевести тему. – Сколько мне еще здесь находиться?
Рука неприятно ныла, и хотелось хоть как-то избавиться от этой боли, но сделать это было просто невозможно. Хотя за прошедшие три дня уже достаточно привыкла к тому ощущению, иногда становилось совсем тошно. Этому помогала и назойливая Саша, которая поначалу пыталась засунуть свой нос везде, даже там, где совсем не нужно было. Хорошо хоть, что сейчас ее пыл немного поунялся, но резкие реплики до сих пор звучали довольно часто. Складывалось впечатление, что девушка говорила совершенно не думая. Еще напрягал и тот факт, что она все время ходила в своей толстовке, закрыв голову капюшоном. Она точно чокнутая.
- А что, скучно уже? – мужчина встал с деревянной табуретке, между прочим единственной в комнате. Однако сидеть на ней бы я не решилась, даже если бы могла. Сашка обычно скидывала на нее грязные носки, а воняло от них просто убийственно. – Неужели никто из друзей не приходил тебя навестить?
Покачала головой и уставилась на противное цветастое одеяло, которое выглядывало из-под светлого пододеяльника. Сколько бы не брызгала его духами, сколько бы не проветривала комнату, отвратительная вонь старости даже не думала уходить. Бесит! Пнула ногой край кушетки, отчего по телу пробежалась вспышка боли, но почти сразу же все прекратилось. Вот только неприятный осадок остался. Совсем как после одной неприятной беседы по телефону, после которой совершенно не хотелось ни с кем говорить.
Мать кричала так громко, что казалось, ее можно было услышать даже в коридоре. Она говорила и о том, как я бессовестная, и о том, что теперь вся наша жизнь полетит к чертям. Эта истерика случилась на следующий день после моего попадания в больницу, поэтому выслушивать нечто подобное совершенно не хотелось. Поэтому на очередном завывании я просто бросила трубку. После того, как врачи сказали, что больше даже при огромном желании не смогу продолжить музыкальную карьеру, действительно стала чувствовать себя лучше. Словно те путы, которыми мать до этого удерживала, наконец, стали обрываться. Этому способствовало и то, что Дашка, как я и думала, рассказала матери о том, что то не Миша столкнул меня с лестницы. Вот только это совершенно не помешало ей возыметь с бывшей подружки денег, чтобы не заводить уголовное дело. Все же доказательств было вполне достаточно.