Немного повысила голос, однако на лице продолжала расплываться глупая улыбка. Даже глядя на запачканное пылью лицо и руки, старые шорты в зеленых пятная от травы, не могла отделаться от мысли, что я наконец-то дома. Как бы не было хорошо в другом месте, дом – самое родное место.
- У тебя есть что-нибудь поесть? – огромные васильковые глаза уставились на меня с такой мольбой, что сердце сжалось. – Вадик весь день с друзьями в игры по компьютеру играет, сказал, чтобы не мешала.
- Мама на смене? – потрепала сальные волосы, некогда заплетенные в две короткие косички, и отстранилась от ребенка. Та недовольно засопела, но больше приближаться не стала. Только сейчас заметила, что коленки девчонки тоже перепачканы в грязи, а через нее проглядывают ранки.
- Ага, вызвали. Она купила продукты, сказала Вадику приготовить, но он не слушается!
Малышка от злости топнула ногой, при этом вывернув ее так странно, что едва не свалилась на землю. Хорошо хоть, что во время успела подхватить. Несмотря на свой довольно небольшой возраст - всего семь лет, девочка была на удивление сообразительной. Возможно, отчасти в этом сыграла роль и ее мама, которая раньше работала в местном участковом участке, а после увольнения перешла на завод по производству холодильного оборудования.
Он располагался за городом, в какой-то деревне, и график состоял из двух или трехдневных смен, поэтому тетя Люда часто пропадала на работе, пытаясь заработать хоть немного больше. Поэтому часто закидывала Машу ко мне, да и отец, который раньше работал с матерью девочки, не был против. Даже частенько приносил ей шоколадки. Сейчас, видимо из-за того, что я лежала в больнице, она и оставила дочку со старшим сыном, который не видел ничего кроме своего компьютера. И вот во что это вылилось.
- Пошли тогда, горе луковое! – стерла грязевые подтеки на круглых щеках ребенка и, приобняв за плечи, повела в сторону нужного подъезда. – Посмотрим, что там у нас в холодильнике осталось, небось опять одна лапша быстрого приготовления.
Кивком поздоровалась с несколькими старушками в смешных цветастых платках, которые сидели на скамейках. Так называемые церберы нашего дома. Они всегда знали все про всех. Бабушки лишь снисходительно посмотрели на меня, едва заметно скривившись. Ну конечно, я же неформал по их меркам. Почти ненормальная. Дверь в подъезд оказалась открытой, так что не пришлось даже лезть за ключом от него, который затерялся в одной из карманов. На самом деле она практически никогда не закрывалась летом, вместо охраны у нас были особо ретивые бабульки, которые знали каждого проживающего в лицо. Мимо них не удавалось пройти ни одному постороннему человеку.
Когда мы вошли внутрь подъезда, пришлось задержать дыхание, чтобы не задохнуться от этого тошнотворного запаха. Было ощущение, что кто-то вновь наблевал на лестничной клетке. Поэтому постаралась идти как можно быстрее, при этом не прикасаясь ни к стенам, ни к перилам лестницы. На них оставалось мало надежды. Хорошо хоть, что этаж был вторым, а не каким-нибудь двадцатым.
Быстро открыла дверь квартиры заранее подготовленным ключом. При этом все время поглядывала на Машу, которая прижимала к носу и рту ворот выцветшей желтой футболки со смешным утенком. Несмотря на то, что шла довольно быстро, девочка не отставала ни на шаг. Видимо уже привыкла. Недовольно покачала головой, прокручивая ключ в замке и, наконец, распахнула входную дверь и буквально впихнула в нее малышку, после чего зашла и сама.
- Проходи на кухню, - вновь закрыла дверь на замок и привычным жестом включила свет в коридоре. Лампочка была совсем бледной, едва светила, и на светло-бежевые обои отбрасывались просто жуткие тени. – Я сейчас вещи закину в комнату и приду, что-нибудь придумаю нам покушать.
Ободряюще улыбнулась и махнула в сторону распахнутой деревянной двери, выкрашенной белоснежной краской. Однако Маше этого и не требовалось, потому что ее уже и след простыл в том же самом направлении. Видимо очень проголодалась. Нужно будет сходить к Вадику и дать ему по шее, чтобы не издевался над младшей сестрой. Игра игрой, но можно было бы хотя бы пельмени сварить. Все же он полный разгильдяй.
Бросила ключи на небольшой комод, который располагался возле вешалки, завешанной нашими куртками, под которыми стояло несколько пар обуви. Отец опять полностью забил на себя, о чем говорили заляпанный грязью черные туфли с острыми носами и куртка униформы, от которой воняло не лучше чем в подъезде. Он вообще одежду свою не стирает? Сума сойти! А как жить собирается, если не умеет себя самостоятельно обслуживать? Удивительно, каким образом он вообще дожил до того момента, пока я не повзрослела!