На стенах достаточно длинного, но темного коридора висело несколько картин. Здесь были лошади, деревья и люди, написанные маслом. Бабушка всегда говорила, что не может рисовать ничем кроме этого, словно рука отнималась. Она все время шутила, будто это мама художница до сих пор преследует ее и не дает использовать новые материалы. Хотя я и пару раз видела легкие наброски карандашом, все равно предпочтение отдавала именно масляным картинам. Просто в этом случае глаза казались настоящими, словно в них сверкала искорка жизни. На самом деле я всегда любила наблюдать, как бабушка работает, однако она не часто разрешала сидеть рядом, говоря, что сбивается настрой. Поэтому и наблюдала обычно со стороны, тайком. Легко провела кончиками пальцев по запылившейся резной рамке, разглядывая необыкновенно красивое круглое лицо ребенка.
- Давай быстрее! – окрашенные в винный оттенок волосы мелькнули неподалеку, пока мама отца что-то выискивала в высоком холодильнике. – Я уже все на стол поставила. Сейчас буду тебя допрашивать!
Последние слова звучали достаточно угрожающе, однако все равно, затаив дыхание, шагнула в светлое просторное помещение.
Небольшой телевизор, висевший на стене прямо над столом, немного шумел, и распространял по комнатке приятный фоновый шум. На нем был включен какой-то канал с развлекательным шоу, и все время звучали наигранные смешки. В другом случае попросила бы переключить на что-то другое, но сейчас было не до этого, поэтому просто подвинула стол таким образом, что оказалась спинной ко всему творящемуся на плоском экране.
На столе уже стояло плоское блюдо, на которое бабушка успела выложить запеченное мясо с потрясающей золотистой корочкой и картофель. От всего этого пахло просто невероятно упоительно, что во рту тут же скопилась слюна. Боже, сколько я уже не ела чего-то подобного? Полагаю как раз три года. Просто дома у нас не было принято готовить, по большей мере мы питались замороженными полуфабрикатами.
Иногда так сильно не хватало обычной жаренной картошки, но когда едва притаскивала себя после школы, едва ли думала о чем-то ином, кроме как доползти до кровати. На полупрозрачной пленке лежали и пачки соусов со столовыми приборами. Поэтому решив никого не дожидаться, отломила от курицы хрустящее крыло и с удовольствием впилась в него зубами. И буквально замычала от удовольствия, обратив мало внимания на то, что вытекший сок заляпал и так не очень чистый гипс. Этот пряный вкус, в котором одновременно было все: и острота, и соленость, и сладость. Да, так могла готовить только моя бабушка.
- Ну что, - женщина села напротив, клацнув об столешницу ярко-алыми ногтями с непонятными узорами, и с интересом посмотрела прямо в глаза. Аккуратно накрашенные тоненькие губы сложились в легкую улыбку, а курносый нос немного сморщился. – Давай рассказывай, почему тебя в ссылку отправили?
Протестующе замычала, пережевывая еще горячую курицу, однако без особого напора. Говорить об этом совершенно не хотелось, но я прекрасно понимала, что в любом придется объяснить причину приезда. Так было бы честнее, чем нагло врать в лицу или попытаться улизнуть.
- Брось, Янка! – собеседница положила одну ногу на другую, из-за чего показались пушистые розовые тапочки с ушками. Почти такие же, которые сейчас лежали и в моей сумке. Они являлись подарком на прошлое восьмое марта. Помню, как пришлось выкручиваться, придумывая легенду, что обувь мне подарила одноклассница. – Ни за что не поверю, что эта горгулья просто так взяла и отпустила тебя! Так что даже не думай что-то выдумывать, знаешь же, что я сразу пойму, если врешь.
Бабушка наклонила голову набок, не сводя при этом испытующего взгляда с меня. Теперь и кусок в горло не лез, поэтому не осталось ничего, кроме как заговорить.
- Я упала во время вступительного экзамена, не доиграв произведение. Да и ситуация при этом некрасивая получилась, поэтому мать решила отослать подальше, чтобы глаза ей не резала.
Закончила говорить на одном дыхании, вот только внутри заворочался червячок осознания, что не смогла сказать правды. Просто решила использовать ту версию, которую использовала в общении и до этого. И теперь было страшно смотреть на родственницу, которая продолжала прожигать взглядом. Она все стучала ногтями по столу, и этот звук эхом отзывался внутри. Тихий смех на фоне, который до этого особо не волновал, начал казаться особенно громким в наступившей тишине. Хотелось закрыть уши и спрятаться под столом, чтобы оказаться в безопасности.
- Ладно, кушай давай, - на голову легла маленькая ладошка, превращая волосы в настоящее воронье гнездо. Бабушка подсела чуть ближе и прямо руками отломила сочащуюся соком куриную ножку. – Глядишь, и останешься у меня тут. Можешь перевестись в нашу двенадцатую школу, а потом поступишь в университет, который захочешь. Уж оплатить учебу для своей любимой внучки я смогу!