На самом деле, как бы не отказывалась от помощи психолога, которую предлагал Игорь Дмитриевич, сейчас совершенно не злилась на него. Не то, чтобы была готова с благодарностями упасть к нему в ноги, но и бросаться с оружием совершенно не хотелось. Это место просто казалось таким же странным, как и я.
Я никогда не понимала тенденцию замалчивания каких-то проблем, и высказывание по типу «нельзя выносить ссор из избы» казалось настоящей дикостью. С самого детства многим моим друзьям и знакомым внушали, что рассказывать о происходящем дома ни при каких условиях нельзя, что так может сделать только самый плохой на свете человек. Вот они и выросли с подобными убеждениями, испытав то, что явно не должны были. Кто-то переживал домашнее насилие, у кого-то насилие было другого плана. Но никто так и не обратился за помощью, боясь, что после этого на него начнут тыкать пальцем. Разве лучше все время находится в таком аду, и намного страшнее просто сказать «помоги мне».
Такая же тенденция наблюдалась и с людьми, которые отличались от других по своим предпочтениям. Окружающие свято верили в то, что такие люди больные, что им сможет помочь только лечение в психушке и сидение на электрическом стуле. Разве не замечательно? Все с упоением рассказывали, как раньше парней закрепляли на табуретке и показывали им фотографии голых мужчин, пропуская по телу разряд тока. Таким образом старались выработать инстинкт отвращения, совсем как у собаки.
И люди действительно считали, что если некоторых это меняло, значит гомосексуализм – это болезнь, которую нужно лечить. Но разве так все на самом деле? Почему одни связи считались нормальными, а от других открещивались так, словно их и вовсе не могло существовать в мире. Они называли нас убогими, бесполезными существами, больными. Сколько раз видела под фотографиями людей, которые признались в своей ориентации, оскорбительных комментариев, пожеланий смерти. Будто один факт того, что он спит с парнем, просто разрушало вселенную. Того и гляди, метеорит на землю свалится. Может поэтому и продолжала молчать, боясь самой себя. Просто не хотела испытывать то, через что приходилось проходить этим людям ежедневно.
Отбросила телефон в сторону и быстро подошла к столу, подхватив с него старую деревянную рамку. По стеклу прошелся блик, всего на мгновение искажая лица людей на фотографии и делая их похожими на лица монстров.
- Я действительно не понимаю, в чем провинилась перед тобой, - погладила пальцем острую скулу женщины и грустно улыбнулась, оседая на пол. Прислонилась спиной к холодной батарее и закрыла глаза. – Не понимаю, почему ты так жестоко наказала меня еще в самом детстве. Я ведь всегда так тебя любила и продолжаю любить. Так почему, мама? Почему заставляешь проходить через те же муки? Но прошу, не нужно забирать с собой так рано. Потом мы в любом случае встретимся, но только не сейчас. Прошу, дай мне пожить еще немного…
И, словно в ответ на мой вопрос, тело скрутила волна кашля, из-за которого на заляпанном стекле появились капли крови.
8 глава
Саша
В кабинете с небольшим шипением работал увлажнитель воздуха. Он выпускал вверх облачка пара, которые тут же рассеивались по идеально чистому кабинету. Наверное, только это отделение больницы было действительно отремонтировано: тут тебе и кресло-качалка в углу, и новенький кулер в коридоре, и автомат с напитками и едой у входа. Даже пахло по-другому: чистотой и дорогими ароматизаторами. Видимо сюда и вложили весь имеющийся бюджет.
- Мне жаль это говорить, но у тебя глиобластома. Как ты можешь заметить, опухоль уже достаточно большая, да и расположена не очень удачно. Опухоль неоперабельная. Пожалуйста, постарайся обдумать все это без лишних эмоций. Нам прямо сейчас нужно решить, в каком направлении мы будем действовать дальше.
Из всей массы ненужной шелухи, успокаивающих слов выхватила только пару. Опухоль неоперабельная. Наверное, именно этого я и боялась больше всего. Больше, чем падения метеорита на землю, больше, чем глобального потепления, которыми так любили устрашать по телевизору. А все потому, что эта проблема была вполне реальной, в отличие от остальных. Я просто умирала, и сейчас над всеми вопросами, наконец, появились галочки ответов. Но такого ли ждала? Скорее всего, да. Отлично понимала, что со мной твориться, так как однажды уже видела подобное, хоть и со стороны. Но все же продолжала надеяться на иной исход. Разве не дура?
Откинулась на спинку новенького стула, продолжив гипнотизировать взглядом несколько снимков, которые висели на небольшом светящимся экране. Даже я, которая не имела совершенно никакого отношения к медицине, ясно видела огромное пятно, которое распласталось поверх мозга. Оно выглядело просто жутко: мало того, что не имело четких границ, словно уходя корнями в извилины, так еще и напоминало настоящего паука. Так почему я не смогла получить каких-то суперсил как герой фильма? Почему этот паук ознаменовал мою смерть?