Не помню, как ноги донесли до лестницы, не помню, как оказалась сидящей на ней. Просто в один момент очнулась и поняла, что, прижав руки к груди, уперлась лбом в коленки. Внутри не осталось ничего, даже сил для слез. Словно я была в сплошном мыльном пузыре, который с каждой секундой уносил все дальше. Что же теперь делать? Теперь, сидя на холодных и грязных порожках никак не могла понять, как жить дальше. А точнее будет сказано доживать. На что нужно потратить оставшееся время? Что если я даже не смогу доехать до дома и просто умру в вонючей электричке? Что если не смогу доехать до дома?
Всегда, когда думала, что бы делала, останься у меня всего пара дней, не могла придумать ничего путного. Такие мысли стали посещать меня после смерти мамы. Все время думал, что если и я заболею как она? Что тогда сделаю в этом случае? В детстве казалось, что сделаю что-то невероятно важное, чтобы не жалеть потом, но с возрастном все это сошло на нет. И тот список, который составляла в восемь лет, так и продолжал валяться где-то в коробках. Я просто решила отодвинуть его как можно дальше, чтобы он никогда не понадобился. Но жизнь решила сыграть злую шутку. Что же делать теперь? От безысходности хотелось кричать, но продолжила так же молча сидеть лицом вниз, тяжело дышать.
Неужели все это действительно? Так сильно хотелось вновь забежать в кабинет к врачу и заставить его сказать, что это все просто дуратская шутка. Вот только от этого ничего не измениться, и я в любом случае умру. Я умру. Осознание того, что нет даже самой малейшей надежды на выздоровление, било еще сильнее. Почему люди, которые убивают других или издеваются над родными, до сих пор живы и здоровы? И как же тогда будет папа? Сможет ли он пережить еще одну смерть? За несколько месяцев до своей гибели мама говорила, чтобы теперь я заботилась о папе. И пришлось пообещать это. Видимо, я не смогу сдержать слово.
Придвинулась ближе к поручню лестницы и достала из кармана телефон. Сейчас каждое мое действие казалось каким-то нереальным, словно все это происходило во сне. Но как бы не щипала себя за руку, ничего не менялось. Страшный диагноз продолжал висеть перед глазами.
Практически не глядя, набрала единственный до зубного скрежета заученный номер телефона, и приложила смартфон к уху, вслушиваясь в противные гудки. И к моменту, когда на обратной стороне прозвучал голос, готова была просто швырнуть бесполезную железяку в стену.
- Привет, Саня! – судя по голосу, отец пребывал в хорошем расположении духа. На заднем плане слышались громкие смешки и разговоры, из которых долетали только едва различимые слова. – Чего звонишь? Я же сегодня уже домой приду. Представь, целый день выходного? Живем, Санек!
Горло перехватило, и по телу прошлась сильная судорога, от которой в голове все взорвалось. Хотелось что-то сказать, но продолжала тупо пялиться на зеленую стену. Было сложно и больно настолько, словно я умирала именно сейчас. Сглотнула вязкий ком и, мысленно отсчитав до пяти, все же смогла ответь.
- Я тебя очень люблю, пап, - попыталась сдержать рвущиеся наружу рыдания, однако голос все равно сорвался. И собеседник это без проблем заметил.
- Эй, Санек, ты чего? В больнице что-то случились? Игорь Дмитриевич все же нашел какие-то проблемы после удара? Может стоит обратиться в частную клинику?
От теплоты, которой сквозило в каждом слове, каждой новой фразе, стало еще более тошно. Я начала себя чувствовать еще более неправильной поломанной. Просто до ужаса не хотела признавать, что подвела отца. Не была достаточно смелой, чтобы сказать об этом вслух.
- Я… - замялась и изо всех сил сжала кожу на запястье, стараясь прийти в чувства. – Я вечером тебе расскажу, хорошо?
- Конечно, Сань, - несмотря на то, что голос стал куда более спокойным, в нем все еще сквозило недоверие. Словно наяву видела, как сощурились серые глаза, а широкий подбородок стал еще более квадратным. Это случалось каждый раз, когда папа напрягался. И как бы смешно это не звучало, по большей части именно по подбородку и определяла его настоящее настроение.