Тогда было жарко и даже душно, сильно пахло петуниями. Они буйно разрослись в кашпо под окнами и в небольшом цветнике - алые, белые, голубые, розовые! Над водой стояло марево, вода слепила глаза частой солнечной рябью, а противоположный берег звенел далекими голосами - там недавно оборудовали пляж, навезли песка, сделав дно чистым и пологим. До нас звуки оттуда доносились будто сквозь вату - сносило ветерком, глушило поднимающимися от воды влажными испарениями?
Девочки спали, укрытые легкой пеленкой, в одних только распашонках и подгузниках. Мы тоже отдыхали от жары, спрятавшись в тени, одетые в свободные шорты и широкие футболки.
- Мне немного обидно за папу, - признался Роман шепотом.
- Да, есть такое - недоумение или непонимание. Но я ведь тоже многим обязана ему - смотри, как тут замечательно. Так что мне еще и немного стыдно. Особой вины за собой я не чувствую, но что-то такое все же есть… Незаконченность, недосказанность? Упущенная возможность, - призналась я.
- Хочешь съездить к нему? - тихо спросил брат.
- Не знаю… но через месяц официально вступать во владение наследством.
- И тогда совсем совесть замучит? - удивительно понимал он меня.
- Не знаю, Ром… пошли потихоньку, Даша нас покормит.
Глава 37
Даша не была профессиональным поваром и всегда готовила простую и сытную домашнюю еду. К счастью, Роман был непривередлив, я - тем более. Когда-то, было время, я старалась радовать мужа изысканными блюдами - сложными, требующими дотошной выверенности рецепта и настоящих усилий, чтобы добиться красивой подачи. Что-то получалось и отвечало… но чаще случался облом. И не то, чтобы на выходе было совсем несъедобно, но затраченных усилий точно не стоило.
Дело было в нарушении технологии приготовления или продукты не совсем те… но я охладела к «высокой» кухне на своей территории. Слав иногда вспоминал удачные случаи и даже просил повторить, но как-то… У меня особо не было на это времени, поэтому в нашем доме еда всегда была, но тоже больше простая.
А как-то он пытался готовить сам… что-то из того самого - изысканно-сложного. Тогда у него появилось время - сломал руку и сидел дома. Я не видела смысла во всем этом и не понимала причин такого упрямства, тем более - с такой рукой... Но раз уж муж болеет, психует от этого и злится, то после работы молча встала у станка и стала готовить. Затянулась эта бессмысленная катавасия до поздней ночи. Я так и не знаю до сих пор - съел он потом мое творение или же выбросил наутро?
Все чаще я вспоминала Славку вот так - по разным поводам. И, кажется, даже знала причину этому, потому что где-то глубоко в моем сознании мысли о нем были непонятным образом завязаны на условия завещания. Непонятным потому, что ни планов касаемо него я не строила, ни решений не принимала - все уже было решено и больше того - приведено в исполнение. Нет… здесь было что-то другое - незавершенка, непонятки? Даже для себя самой.
Из размышлений меня вырвала громко сказанная братом фраза:
- А я больше всего люблю домашние пельмени! Но мама много работает, ей действительно некогда, а их слишком долго готовить.
- И-и-и… да налеплю я тебе твоих пельменей! - легко пообещала добрая Даша, присаживаясь за стол и вытирая мокрые руки о цветастый передник: - Будут ждать тебя в морозилке.
Так потом она и сделала.
И дело в пельменях или чем еще, но Ромка зачастил - пару раз в неделю был точно. Из Москвы шесть раз в день к нам ходил большой и надежный автобус. Были и другие способы добраться, но для брата юркие быстрые маршрутки были под запретом, и здесь я была согласна с его мамой.
К тому времени, как Роман распробовал Дашины пельмени, погода резко поменялась с летней на осеннюю. Вот только что мы плавились от жары и тут сразу пошли дожди, весь регион накрыло похолоданием. И я как-то вдруг поняла - сейчас или никогда. Дальше станет еще слякотнее, а у Романа станет напряженнее со школой - пойдет новый материал, и он не сможет приезжать так часто. А сама я то ли трусила, то ли никак не решалась...