Левая рука у Драко заныла. Нет, знак больше не горел и вообще не подавал никаких признаков жизни с тех пор, как Темного Лорда не стало, просто… наверное, это психологическое.
«Ты остался все тем же мерзким Пожирателем!» — звучали в ушах слова Грейнджер.
Недолго думая, Драко аппарировал в поместье.
***
Следующие две недели прошли спокойно. Точнее, даже монотонно.
Каждую неделю в Малфой-Мэнор проходили вечеринки, устраиваемые Нарциссой. После смерти мужа она словно расцвела. Не подумайте, что миссис Малфой была последней тварью и устроила праздничный банкет по поводу кончины Люциуса, вовсе нет. Просто Нарцисса нашла в себе силы отпустить. Перед ней был теперь ее любимый сын, который в результате оказался не таким гадом, каким воспитывал его отец, хотя, надо сказать, Нарцисса сильно жалела, что не дала ему той материнской любви, какой он заслуживал. Но сейчас она видела, что Драко — достойный наследник. Блэков.
От одного только мягкое сердце Цисси разрывалось: она видела, как Драко одинок. У сына были женщины, их было много, но ни одна не задерживалась в его постели ровно как и в сердце больше одной ночи. Еще Драко никогда не встречался с хорошими девушками. А такие были рядом с ним! Даже на банкетах Нарциссы. Они не знали Драко по школе, поэтому не видели, какой откровенной сволочью он мог быть. Казалось, все двери были открыты, но… Увы! Очередная едкая колкость — и девушка убегала от него, как от прокаженного.
Драко только ухмылялся. Но было в этой ухмылке что-то неуловимо грустное. Он хотел, чтобы его принимали, но принимали таким: желчным, порою отвратительным, всегда высокомерным и колким. Нарцисса как-то пыталась объяснить сыну, что для того, чтобы нравиться людям, нужно как минимум быть с ними милым. Разговор этот ничем не закончился, а точнее, не закончился ничем хорошим, и Цисси потеряла вместе с любимой китайской вазой последние крохи доверия сына.
Близились очередная суббота и очередной соплохвостов благотворительный банкет. Сегодня в Малфой-Мэноре должны были собраться все главные министерские крысы.
Ох, с каким бы удовольствием Драко послал все это к мантикоре под хвост! Но… он не мог отказать нежно любящей его матери. Она так старалась. Он знал, ради него, пытаясь восстановить репутацию Малфоев или сделать ее хотя бы сносной для того, чтобы спокойно жить в магическом сообществе.
Сегодня Драко должен был разыграть роль гостеприимного хозяина, и с самого начала вечера он с добродушной (насколько ему это удавалось) улыбкой встречал гостей в своем дорогущем идеальном (как будто у него могли быть другие) костюме.
Все шло хорошо, пока не появилась она. Грейнджер шла под руку с новоизбранным Министром Магии Говардсом. Драко не мог не заметить, как она была великолепна. Платье нежно-розового цвета без бретелей оттеняло мягкий загар, полученный за лето, волосы спадали на худенькие плечи, но при этом не выглядели как обычно, то есть не представляли собой воронье гнездо.
— Министр, — чуть наклонил голову Драко, — мисс Грейнджер, рад Вас приветствовать.
Голос его был также холоден и никогда не смог бы обмануть Гермиону. Но Говардс был пока не столь хорошо знаком с личностью Малфоя-младшего, хоть и весьма наслышан об оной, поэтому горячо поприветствовал его, желая видеть другом или, по крайней мере, союзником наследника все еще влиятельной фамилии.
Дальше все происходило, как всегда, то есть до безобразия скучно.
— Мистер Малфой, — к Драко совершенно картинно подошел Блейз.
— Мистер Забини, — подыграл ему Драко.
Оба облегченно рассмеялись.
— Вечеринка — отстой, — признался Блейз.
— Спасибо, знаю, — невесело пробормотал Драко.
— Хотя кое-кому, кажется, весело.
— О чем ты? — Малфой удивленно вскинул брови: более скучающего сборища ему еще не доводилось наблюдать. Вероятно, даже Темный Лорд собственной персоной, опять восставший из гроба, не смог бы их растормошить.
— Наша очаровательная мисс Гриффиндористая Гриффиндористость решила утопить скуку в огневиски, — Блейз кивнул на Гермиону, которая как бы тайком залихватски поглотила уже далеко не первую порцию горячительного напитка. — А она неплохо выглядит… — протянул он, отпивая из своего стакана.
Драко прожег его взглядом, в котором явно читалось «Забини, не вздумай». Ему не нравилось это. Грейнджер, очевидно, не умела пить и могла натворить глупостей. Обычно на таких вечеринках она держалась Поттера и вообще не пила, а теперь… пока его не было, Драко чувствовал себя… ответственным за нее, что ли… Гиппогриф ее задери, да какого дракла?! Грейнджер видела в нем пустое место, почему он должен защищать ее?!
— Делай, что хочешь, — бросил Малфой и удалился, поцеловав прежде мать и сославшись на головную боль.
Перед тем как пойти в постель, он принял душ. Пока Драко стоял под теплыми струями, мысли о Грейнджер не давали ему покоя. Уровень моральных ценностей (ой, простите, ПРИНЦИПОВ) Забини вполне позволял ему поиметь охмелевшую девушку, а потом еще тыкать ее в это носом. Грейнжер в результате не выдержит и расскажет все Герою Магического Мира. «Святой Поттер» никогда не сможет обвинить в чем-то «не менее святую Грейнджер». В конечном итоге все шишки полетят в Драко, ведь это его дом, и их с Гарри хрупкое перемирие покатится дракону под хвост.
Вот только это Малфоя ни разу не волновало. По крайней мере, не должно было. Но он не хотел разрывать отношений с Поттером. Драко бы никогда никому, даже себе, в этом не признался. Работа вместе, взаимные подколки… В каком-то смысле, это даже можно было назвать… дружбой. Весьма извращенной и слабо поддающейся логике, но все-таки дружбой.
Драко резким движением поднялся с постели и набросил на шею полотенце. Он быстро шлепал босыми ногами по каменному полу коридора. Когда Забини соблазнял девиц на банкете Малфоев, он неизменно пользовался одной и той же гостевой комнатой.
Драко распахнул старинную дверь. Действо было в самом разгаре: Блейз придавил к кровати Гермиону, на которой к тому моменту остались одни лишь кружевные трусики («Неужели, Грейнджер носит дорогое белье?» — спросил у себя Драко). Малфой без особого труда скинул с сильно пьяной девушки своего приятеля.
— Найди себе другую сучку, — спокойно велел Слизеринский Принц, закинув на плечо нежно-розовое платье и без усилий подхватив на руки легкое тело девушки.
Гермиона слабо задергалась, но уже когда Малфой вынес ее из комнаты.
— Пусти! — она протестующе начала стучать кулачками по его груди. — Зачем ты меня забрал?! Паршивый хорек! Я хотела…
Драко вошел в свою спальню и, захлопнув дверь ногой, грубо бросил Грейнджер на кровать.
— Что тебе надо от меня, Малфой?! — не сдавалась она, хотя голос уже срывался на плач. — Я ХОТЕЛА трахнуться с Забини!
— Поздравляю! — не выдержал Драко. — Теперь ВЕСЬ Малфой-Мэнор осведомлен об этом.
Гермиона сжалась в комочек на шелковых простынях и тихо заплакала.
— Мне нужно… я не могу больше так… — тихо зашептала она.
— Я не знаю, что там у тебя стряслось, Грейнджер, — Малфой устало кинул ее платье на кресло, туда же полетело и полотенце, — но это не повод… спать с кем попало.
Последняя фраза далась ему с трудом. Во-первых, потому, что Драко в принципе впервые отучал кого-то от решения проблем таким способом. Во-вторых, он никогда бы не подумал, что наставлять на путь истинный ему придется всезнайку Грейнджер.
Гермиона притихла.
— Эй, Грейнджер, ты как там? Уснула что ли? — Драко почти безразлично присел на кровать и поднял ее голову.
На него смотрели большие карие глаза, еще влажные от слез. Малфой знал этот взгляд. Знал слишком хорошо, потому что видел его уже у многих женщин.
— Нет, нет, нет! — попытался отстраниться он, но Гермиона легко поймала своими губами его.
Его уже так целовали, страстно, исступленно. Но не она. Он даже и представить не мог, что зубрила Грейнджер так умеет. Тем временем Гермиона углубила поцелуй, дразня его язык своим. Драко даже не успел понять, как начал отвечать и как его руки оказались у нее на талии и уверенно полезли ниже, заставляя лучшую экс-ученицу Хогвартса стонать самым непристойным образом. Гермиона быстро оседлала Слизеринского Принца, зарываясь одной рукой в его влажные платиновые волосы. Другая ее ладонь отчаянно поползла вниз, оставляя горячие дорожки прикосновений на коже, и быстро добралась до его мужского достоинства. Драко уже был возбужден, она чувствовала это бедрами. Ее рука скользнула ему в брюки и начала поглаживать твердеющий член.