Бен задышал часто-часто и сделал шаг ко мне.
— Не желаю признаваться в любви? — тихо переспросил он.
— Да, — взволнованно проговорила я.
— Эви! — Это была Мария; когда она увидела нас, стоящих вместе, ее лицо стало менее сердитым.
За Марией, волоча тяжелую сумку, тащилась Анетт.
— Я принесла твои вещи и камеру, папа.
Когда Бен не ответил, девочка сделала ему знак «Все хорошо». Он пришел в себя, шагнул навстречу дочери, взвалил на плечо сумку и взял Анетт за руку.
Они подошли к выходу, и Бен на мгновение заколебался, словно хотел сказать что-то еще, прежде чем окончательно уйти.
Я почувствовала на своей руке чью-то теплую ладонь. Ладонь Марии. Но сейчас я была не в силах поднять на нее глаза.
— Возвращайся в зал, — сказала она.
— Я не могу. Прости, что лгала тебе. Прости, что все испортила. — Я вытерла глаза и попятилась. — Иди, веселись, праздник еще не кончился. Я люблю тебя. Пожалуйста, просто скажи всем… Если тебя будут спрашивать, скажи всем, что мне очень жаль.
38
ДжЭМС
ИНТ. ДЕТСКАЯ СПАЛЬНЯ ЭВИ — ВОСКРЕСЕНЬЕ, 17 ФЕВРАЛЯ, 19:23
Эви, плотно завернувшись в одеяло, сидит на маленькой односпальной кровати и работает на ноутбуке. Вокруг нее разбросаны бумажные платочки. Она все время проверяет телефон и снова кладет его на место. Раздается стук в дверь, входит мама Эви, держа поднос с чайником и тостами с джемом.
Я слабо улыбнулась вошедшей маме, но не оторвала воспаленных глаз от экрана: мне необходимо было оформить заказ фургона для перевозки вещей. Я уже известила Джейн, что съеду в конце месяца. Она предложила перечислить ей арендную плату чуть позже, после того как найду новую работу, но теперь я уже не знала точно, чего хочу. Добро пожаловать на самое дно, Эви.
Мама поставила поднос на мой старый прикроватный столик.
— Вот, подкрепись. — Она налила нам обеим чай, поставила передо мной тарелку с тостом и протянула чашку, вынудив меня сесть. — По-моему, тебе стоит попробовать поговорить с друзьями.
Я вздохнула и откусила кусочек тоста. В животе заурчало, и я сообразила, что у меня сегодня во рту маковой росинки не было. Я быстро расправилась с тостом.
— Они со мной не разговаривают. Мама, я же загубила Саре свадьбу и наврала им насчет Эго.
Я уже все рассказала маме, и мне пришлось практически конфисковать у нее проездной, чтобы она не смогла отправиться к Эзре.
— Сара едва простила меня за испорченный девичник. А уж вчерашнего они никогда мне не забудут. Я этого и не заслуживаю.
— Ты уверена? — спросила мама, неисправимая оптимистка. Она достала из моего чемодана джемпер и джинсы и положила их на кровать, как будто это могло побудить меня наконец вылезти из пижамы.
Сегодня впервые с того далекого дня, как я переехала в Лондон, чат ДжЭМС молчал.
— Уверена, — ответила я, разламывая пополам второй тост.
Мама выложила поверх маленькой стопки на моей кровати бюстгальтер и расческу, покосилась на меня и добавила дезодорант и зубную щетку.
— Я в самом деле считаю, что тебе следует хотя бы попытаться завести с ними разговор. В конце концов, невежливо заставлять их ждать.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы мамины слова дошли до меня.
— Что? — спросила я.
— Особенно когда они все не пожалели усилий, чтобы приехать сюда, — добавила мама.
Я вскочила, хватая одежду.
— Мама!
Я вошла в гостиную и обнаружила, что трое моих друзей сидят, с трудом умещаясь на мягком двухместном мамином диване, с чашками чая в руках.
— Привет, — пробормотала я, пытаясь улыбнуться.
Посередине расположилась Сара, которой каким-то образом удалось сохранить свадебный лоск в элегантной рубашке и выцветших джинсах. Джереми кивнул мне. Выражение лица Марии я уловить не сумела.
— Эви, — официально произнес Джереми, — входи. Нам всем есть что тебе сказать. Это не займет много времени.
— Потому что я скоро улетаю, — добавила Сара.
Я неуверенно вступила в комнату. От страха у меня засосало под ложечкой. Было слышно, как мама шумно возится на кухне, показывая тем самым, что она оставила нас одних, хотя и не откажет себе в удовольствии подслушать. Я изучала лицо Марии, пытаясь найти в нем ответ на вопрос о том, что меня ждет. Поскольку все молчали, я поспешила нарушить тишину.