Моника покрасила волосы? С его стороны очень жестоко так о ней говорить, но Эго есть Эго. Возможно, светская хроника все-таки была права и у них трудный период. Она и впрямь могла бы найти себе кого получше.
Эви: Грэм — очень занимательный человек.
Эго: Брехня. Ты застряла в той же пробке, что и я, и ваш разговор иссяк 10 перекрестков назад.
Моей первой мыслью было: «Пробка»? Грэм был бы в восторге. А затем: «Так, постойте-ка…»
Эви: Ты что, на трассе Ml?
Эго: Я проведу Рождество с Моникой, забыла? Ты никогда не слушаешь. Расскажи о своем романтическом знакомстве.
Только этого недоставало.
Эви: Все идет как по маслу. Ты выбрал имя главному герою? Предлагаю назвать Грэмом.
Эго: Ни одна героиня ромкомов не сохла по Грэму.
Эви: А Джуд Лоу в «Отпуске по обмену»? Ха!
Мокрый снег за окном превратился в дождь. Перед нами тянулись мигающие ленты задних фар.
— Пробка. — Грэм торжествующе улыбнулся. — Я же говорил!
— Говорили. — Ну же, Эви. Дай ему шанс. — Как вы проведете Рождество?
— Буду помогать маме. Она удивится, почему я так опоздал. Кроме меня у нее никого не будет. — Грэм отхлебнул воды из бутылки. — Я холостяк, а это значит, что у меня есть время для нее. — Он кашлянул. — Не то чтобы я не пошел бы на жертвы ради подходящего человека. Проблема в том, — он помахал бутылкой, лицо его было красным в свете стоп-сигналов едущих впереди машин, — что есть причина, почему на свете так много одиноких женщин.
Приехали. Такие заявления ничем хорошим не заканчиваются.
— Только посмотрите, какой ливень, — сказала я. Огромные капли дождя врезались в стекло, разлетаясь каскадами брызг. — Погода для поцелуев, — тихо пробормотала я.
Грэм громко откашлялся:
— Что?
— Ничего.
Это был киношный дождь. Из тех, под которыми герои промокают насквозь. И зонт оказывается совершенно бесполезен — мокрее уже не стать.
У меня в памяти всплыли «Четыре свадьбы и одни похороны» и знаменитая фраза Энди Макдауэлл.
Грэм встряхнул свою уже опустевшую бутылку и со вздохом бросил ее себе на колени.
— Что это? — внезапно воскликнул он, подавшись вперед на своем сиденье, так что ремень безопасности натянулся.
— Что? — встревожилась я, вглядываясь в запруженную автомобилями дорогу.
Грэм снова откинулся на спинку.
— Птица, — сказал он, как будто это было очевидно.
— С вами все в порядке?
Я с подозрением покосилась на Грэма. Волосы у него были взлохмачены, и я начала думать, что красноватый цвет его щек обусловлен не только отсветами фар.
Глаза Грэма расширились, и он швырнул пустую бутылку на заднее сиденье.
— Все отлично, а что? — Он на мгновение задумался. — Вообще-то мне нужно пи-пи.
Простите, как только что выразился этот взрослый мужчина?
— Давайте заедем на следующую заправку. Ага! — Грэм подскочил на сиденье. — Скоро моя любимая.
У меня снова перехватило дыхание, когда ноздри заполнил тошнотворный запах.
— Вы опять едите эту рыбу? — спросила я, озираясь в поисках пакета.
Грэм кашлянул:
— Вы же заставили меня ее выбросить, забыли?
— Тогда что это…
В салоне раздался громкий звук, за которым, с опозданием всего на секунду, последовал еще один приступ кашля.
Я на мгновение прикрыла глаза, сообразив, в чем дело. Покашливания продолжались еще несколько минут, и с каждым разом Грэм все хуже и хуже успевал кашлять, а потом окончательно сдался.
Я опустила стекло. Навигатор скорректировал время прибытия. До места назначения оставалось пять часов. Пять часов ада.
Мария: Как дела?!
Эви: Мы на его любимой заправке.
Мария: Какой-то он странный.
Эви: Это в Милтон-Кинсе.
Сара: Дай ему шанс, Эви.
Эви: Он еще и сексист.
Мария: О боже! Прости, Эви. Я думала, он хороший парень. Я даже сказала ему, что ты не замужем.
Эви: Если честно, думаю, что Грэм далек от романтики как никто. Он только что объявил, что собирается прочистить трубы.
Я не должна злиться на Марию за то, что она свела меня с Грэмом. Но это же не она застряла в машине с мужчиной, который искренне верил, что успешно маскировал свои газы. Я сообщила маме, что задерживаюсь, страстно мечтая о том моменте, когда наконец окажусь на своей старой милой улице. Мы приедем не раньше девяти. Я содрогнулась и включила обогреватель.
Очень мокрый на вид Грэм помахал мне через стекло. Решив, что настала моя очередь сесть за руль, я вышла и посторонилась, чтобы пропустить его.