Мне не пришлось просить Джейн впустить меня обратно, потому что час спустя она открыла дверь и крикнула:
— Зара!
Моя первая мысль: я сделала что-то не так.
Я обернулась. Я находилась на глубоком углу бассейна и последние полчаса задумчиво разглядывала травинки, задаваясь вопросом, сколько времени потребуется Джейн, чтобы снова стать той Джейн, которую я знала.
— Я здесь! – ответила я.
Мой тон был беззаботным, любопытным, довольным. Это была подсознательная попытка смягчить её суровость. Помню, я подумала: интересно, насколько естественно я это делаю? — когда оттолкнулась от стены и поплыла к ней.
Она поплелась к мелкому краю бассейна, не отрывая глаз от телефона. Она ещё не сняла халат и не подвязала его, и то, как тканевый пояс асимметрично свисал по всей длине её ног, показалось мне невыносимо печальным.
Когда я подошла к её стороне бассейна, она сказала:
— Ты не поверишь, что написал мне редактор по электронной почте.
— И что же? — переспросила я.
Она села и опустила ноги в воду. Пояс халата провалился, поэтому я вытащила его и положила на край бассейна. Джейн никак не отреагировала. Я даже не знаю, заметила ли она это.
— Готова к этому дерьму?
— Ага, — я поцеловала её в колено.
Она начала читать:
— "Чтобы книга раскрыла свой потенциал, я думаю, необходимо, чтобы ты рассказала о недавних событиях и о том, как ты изменилась после них. Примерно в течение месяца допишите ещё пару глав. Сможете?"
— Я смогу, — сказала я. — Без проблем.
— Проблемы есть! Я не собираюсь писать о недавних событиях и о том, как я после них изменилась! Я уже извинилась! — она плюхнулась спиной на землю. – У меня жизнь похожа на свалку.
— Нет, — я положила ей руки ей на колени. — Твоя жизнь великолепна. Многие готовы убиться, чтобы оказаться на твоём месте.
— Что ж, теперь они могут убить меня, — сказала она. — Потому что я уже мертва.
Я раздвинула её колени:
— Ты не мертва.
Она подняла голову и посмотрела на меня.
— Слушай, — сказала она. – Ты не останавливайся с тем, что собираешься делать там, внизу, хорошо? Я просто хочу что-то почувствовать.
Она снова опустилась спиной на землю и широко расставила ноги.
Я без колебаний стянула с неё нижнее бельё, благодарная за то, что ей нужна.
32
Остаток утра прошёл уже лучше.
После оргазма у бассейна Джейн захотелось ещё одного в душе, в чём я ей тоже помогла. Меня устраивало, что она не ответила мне взаимностью. Я была просто счастлива слышать её стоны и чувствовать, как она извивается, не только потому что так я приобретала уверенность, что всё делаю правильно, но и потому, что это были признаки жизни. Её тело, которое раньше было таким угрюмым, становилось диким и неистовым. Минут на 10 мы забыли о чувстве обречённости, которое теперь пронизывало запертый дом, и о наших сожалениях.
Но потом мы всё вспомнили.
— Не могу поверить, что я её ударила, — сказала Джейн, завязывая пояс халата.
Это был другой халат, не тот, что был на ней раньше, а оттого, что она завязывала пояс, я почувствовала некоторое облегчение, хотя мне всё равно не понравилось, что она не оделась по-нормальному.
— Ты поддалась своим чувствам и совершила ошибку, — сказала я. – Рано или поздно публика тебя простит.
— Рано или поздно? — она смотрела на своё отражение в зеркале в гардеробе, как будто оно было ей незнакомо. — Возможно, к тому времени я уже буду мертва.
— В ближайшее время ты не умрёшь, — сказала я. — Ты ведь здорова.
— Случиться может всё, что угодно, милая. Это как раз лучшее и худшее в жизни. В любой момент может случиться всё, что угодно.
Она безучастно смотрела на меня, пока я натягивала её джинсы, такие рваные, что почти обнажали ей ноги.
— Ты в них выглядишь мило, — заметила она. — Оставь их себе.
— Правда? Спасибо, дорогая.
Она обвила меня руками:
— Если я умру, то можешь забрать всю мою одежду, ясно?
— Перестань говорить о том, как ты умрёшь, — сказала я. — Это не сочетается с твоим брендом.
— Уж не знаю, какой у меня сейчас бренд: сердитая леди, жестокая леди, грустно-сердито-жестокая леди?
Я провела руками вверх и вниз по её спине:
— Что моя грустно-сердито-жестокая леди хочет на обед?
— А ты приготовишь мне обед?
— Конечно, — сказала я. — А что ещё я могу делать?
Она откинула голову назад, как тряпичная кукла, а затем начала слегка раскачиваться и высоким голосом, которого я никогда раньше от неё не слышала — он звучал как детское притворство, — сказала:
— Я бы хотела чипсов. И сэндвич с арахисовым маслом и джемом. И побольше, побольше джема, пожалуйста.