— Это ты заплатила Джулиану за то, чтобы он не общался с прессой?
Её челюсть сжалась. А потом — так быстро, что у меня не было времени пошевелиться — она дала мне пощёчину. И после этого всё стало происходить, как в замедленной съёмке. Моя рука потянулась к щеке, как будто скользила по мёду.
— О, детка… милая… Зара… мне так жаль. Иди сюда. Как я могла? Не знаю, что на меня нашло. Мне так жаль.
Так говорила Джейн, когда держала мою голову в своих руках. Она качала меня, как мать, и целовала каждую частичку моего лица, как будто это было самое дорогое лицо, которое она когда-либо видела. Она заплакала вместе со мной. Наши слёзы смыли прошлое, и линия на графике резко пошла вверх — меня снова затопила невероятная надежда.
35
Следующий день был лучшим днём после инцидента с Бри.
Джейн приняла душ, почистила зубы, переоделась в нормальную одежду: спортивные штаны и футболку. На ней не было лифчика, но всё равно это было лучше, чем халат. Она спустилась на завтрак и без пистолета. Её спине стало немного лучше. Она съела только одну тарелку хрустящих хлопьев с корицей и сказала мне, что я хорошо выгляжу в её леггинсах, а я сказала:
— Спасибо, детка.
В то утро она погуглила себя, и новых заголовков не было. Внизу, у ворот, остался только один стервятник, и это был не Билл, а кто-то другой.
— Я больше никому не нужна, — пробормотала она.
— Может, это и к лучшему, — сказала я. — Теперь всё может вернуться в норму.
Она рассмеялась:
— Всё уже никогда не вернётся в норму.
После завтрака она легла на диван, а не в кровать, что привело меня в восторг. Она включила своё старое шоу, которое привело меня в меньший восторг, но чего я ожидала? Что за день всё поменяется с точностью до наоборот?
Поскольку её не было в постели, я, наконец, смогла постирать простыни. Только снимая их, я призналась себе, насколько кисло они пахли. Раньше я игнорировала это или пыталась.
Убрав бельё, я отправилась в спортзал. Крутя педали, я обдумывала план: в какой-то момент сегодня я расскажу о том, что произошло прошлым вечером.
Или нет?
Её пощёчина не оставила следов на лице, и от этого проблема стала почти незаметной. Джейн не спросила меня утром, как я себя чувствую, отчего проблема становилась ещё более незаметной. Я не хотела поднимать эту тему и портить спокойствие дня. Но мне также надоело быть невидимкой.
Я снова погуглила Джулиана, пока занималась на эллиптическом тренажёре. Появилось несколько новых снимков. На одной из них его запечатлели входящим в вестибюль отеля "Maidstone".
Я сверилась с картой. Это было всего в миле от дома.
Готовя ей обед, я по-прежнему ни о чём не говорила.
Добавляя арахисовое масло, а затем джем, я несколько раз посмотрела на неё, представляя, что скажу.
Слушай, я хотела спросить, не могли бы мы поговорить о том, что произошло вчера?
Эй, я хотела спросить, не могла бы ты ответить на мой вопрос о Джулиане?
Эй, ты меня видишь?
Я положила сэндвич на тарелку, срезала корочку, поставила тарелку на поднос. Я налила ей стакан молока и прошла в гостиную. Когда я ставила поднос рядом с ней, руки были спокойны, потому что я заставила их успокоиться. Я не хотела, чтобы она знала, что мне страшно.
Слушай, я хотела спросить, не могли бы мы поговорить о том, что произошло вчера?
— Вот твой сэндвич, солнышко, — сказала я.
— Спасибо, — она коснулась моей руки. — Присядь на минутку, хорошо?
Я села и положила руку ей на ногу:
— Эй, я подумала, не могли бы мы...
— Мне нужно кое в чём признаться.
— В чём?
— Ты права насчёт Джулиана.
Я ждала.
— Я действительно заплатила ему за молчание.
Причина была очевидна. Джейн избила Бри Джонс, а теперь ударила и меня, что наводило на мысль, что это закономерность.
— Это потому, что ты его тоже била? — спросила я.
Она уклонилась от ответа:
— Он бы сказал, что я склонна к власти, манипуляциям... Он бы рассказывал и рассказывал!
— Ладно, но...
— Давай прекратим ссориться, детка. Мне от этого тяжело на душе, — она поцеловала меня, затем печально посмотрела на меня. — Я начинаю думать, что у меня, возможно, проблемы с гневом.
— Согласна, — для меня было облегчением услышать это от неё.
Она склонила голову набок:
— Я больна.
— Ты не больна.
— Я ущербна.
Я пересела на диван и взяла её за руки, а потом каким-то образом — как? — я поймала себя на том, что принимаю её сторону в этом споре:
— Послушай. С Бри ты расстроилась из-за книги и чувствовал себя беззащитной. Ты потеряла самоконтроль. А вчера... я имею в виду, в последнее время ты находилась в таком стрессе, так что я понимаю — почти понимаю, — почему ты снова потеряла контроль. Итак, насколько я понимаю, за последнее время ты дважды теряла контроль, что совсем не говорит о том, что подобное повторится в будущем.