Она закончила развязывать мои запястья и перешла к лодыжкам. Я представила себе, что копы нашли другой способ проникнуть на территорию и теперь они почти у дома, вот-вот взломают дверь.
— Сначала ты мне не очень понравилась, поэтому я подумала, что у меня нет ни единого шанса развить к тебе настоящие чувства... Но похоже, мы не выбираем, кого любим, — она положила руки мне на щёки и поцеловала в лоб. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?
— Да, — сказала я и поверила.
— Это, возможно, единственная правда, — она вздохнула. — Конечно, ты же знаешь, что многое из того, что я рассказала тебе во время наших бесед, было вымыслом.
— Память шалит, — сказала я. — Все мемуары в какой-то степени вымысел.
Продолжая развязывать узлы, она рассказала дальше:
— Я всего раз вела этот курс в Гарлеме. И Клэр… Клэр была добрейшим человеком, который вам когда-либо встречался в жизни. Но если бы я не нарисовала её злодейкой, получится, что у меня в жизни было меньше препятствий. Мне хотелось, чтобы путь моей героини был по-настоящему ярок, понимаешь?
Я сказала:
— Понимаю, — но на самом деле вообще не думала о сюжетной линии её жизни.
Мне было интереснее, почему копы так долго медлят. Почему они до сих пор не взломали дверь?
— Я должна тебе ещё кое-что сказать, — она взмахнула шарфом в воздухе, затем посмотрела прямо на меня. — Марк не поскользнулся в ванной.
Почему у меня упало сердце, когда она это сказала? Наверное, мне по-прежнему почему-то хотелось верить, что она хорошая.
— Мне пришлось пойти на убийство-суицид, как и с мамой. Кстати, она действительно застрелилась сразу после того, как застрелила отца. Это всё правда.
— Мне очень жаль.
— Спасибо, милая, — сказала она. — И, послушай, мне и правда не по себе за всё то, что я натворила. Но не настолько, чтобы захотеть изменить прошлое. Всё, что я делала, было необходимо.
Она закончила развязывать последний узел, а затем принялась тянуть по воздуху последний шарф.
Почему я не была счастлива оказаться на свободе?
Почему я не выбежала за дверь?
Почему я по-прежнему любила Джейн?
— Вставай, — сказала она.
Она подняла меня своими руками, и мы сидели бок о бок на краю кровати, прижавшись друг к другу телами, как арахисовое масло и джем.
И я подумала: а ведь я никогда никого так сильно не любила.
Затем: она сейчас убьёт меня?
Как можно было удерживать столько желания и страха в одном теле?
— Милая, не плачь, — сказала она и тоже заплакала.
Я обхватила своими усталыми руками её маленькое тело. Я положил руку ей на затылок. Я чувствовала липкое пятно крови на её волосах. Мне хотелось обнимать её вечно, забыть всё, что произошло, и начать всё сначала, может быть, с чего-то нового. Мне хотелось вернуться к самому началу истории.
Когда она отстранилась от меня, я подумала, что умираю. Её лицо сияло на свету. Она прижалась своими губами к моим. Мои глаза были широко открыты, как и её, и мне показалось, что я смотрю на самую красивую версию самой себя.
Она взяла телефон и открыла ворота.
— Уходи, — прошептала она.
Я целовала её снова, и снова, и снова.
— Иди.
Я знала, что если она собирается выстрелить мне в спину, то сделает это прямо сейчас. Проходя через комнату, я чувствовала на себе её взгляд и чувствовала, что она обдумывает варианты. Но когда я подошла к двери и обернулась, я увидела, что она вообще не двигалась. Я мгновение смотрела на неё. Я послала ей последний воздушный поцелуй.
Мой последний образ Джейн: она сидит на краю кровати в той великолепной спальне, которая похожа на рекламу "жизни, которую ты хочешь себе", и смотрит на меня снизу вверх с озорной улыбкой на лице, и в самую последнюю секунду подмигивает.
Знала ли я, что меня ждёт, когда спускалась по лестнице?
Как я могла не знать?
Я продолжала идти. Я смотрела, как моя рука открывает дверь, но на ощупь это была не моя рука.
Копы что-то сказали.
Мой взгляд упал на фонтан на подъездной дорожке.
Вот на что я смотрела, когда в это прекрасное утро прогремел единственный выстрел: Афродита, богиня любви, закрывающая глаза от солнца.
Два года спустя
— Вы же могли сбежать, — сказала журналистка, — когда отправились в продуктовый банк, но вы этого не сделали. Почему?
Мы сидели в ресторане в Сан-Франциско. Заведение такого типа произвело бы на отца неизгладимое впечатление. Небо снаружи затянуло густым туманом, и я старался не ёрзать.