Запомним эти слова о том, что невозможно повернуться спиной к мукам человечества.
Не случайно одним из любимых героев Маркса был Прометей. Титан, похитивший огонь с неба и давший его людям. Миф о Прометее, прикованном к скале и отданном орлу на растерзание, выразил древнюю мечту человечества о единстве мысли и действия, мечты и реальности. Недостаточно говорить о своей любви к людям, необходимо действовать во имя этой любви.
И Маркс действовал. Именно с марксизма и начинается совершенно новая эра в философии — не только объяснение, но и изменение мира. В девятнадцатом веке, как никогда ранее, человеческая мысль обращалась к будущему. И достижения техники, и глухое недовольство всё возраставшей массы собранных на фабриках полуголодных и озлобленных людей, и неудержимый рост городов, школ, газет, телеграфа, общения людей — всё это настоятельно заставляло наиболее чуткие умы думать о будущем. Молодой Маркс ещё застал в живых великих стариков — мечтателей-утопистов. Они доживали свой беспокойный век, сохраняя, вопреки всем невзгодам и гонениям, веру в будущее счастье человечества, — Фурье, Сен-Симон, Оуэн, Буонаротти — соратник и друг Бабёфа.
Но вот один за другим уходят из жизни эти люди, всё глуше и глуше крики толпы и звуки «Марсельезы» на площадях Парижа, всё реже баррикады перегораживают улицы. Разгромлена революция 1848 года, воцаряется прозаический и жестокий мир трезвого буржуазного порядка. Над мечтателями смеются. Самодовольные лавочники и фабриканты расширяют бульвары Парижа, строят новые дома на Темзе. Они даже разрешают открыто собираться социалистам и печатать свои газеты. Пусть себе говорят и критикуют. Мир незыблем.
В эти годы многие, даже самые чуткие и честные люди, начали терять веру в возможность изменения мира.
Но ни один честный и глубокий мыслитель и художник не мог до конца принять буржуазное общество как идеал человеческой жизни. Безжалостное господство денег, роскошь одних и бедность, голод большинства, лживые слова о равенстве — всё это вызывало протест даже у людей, далёких от революционной борьбы, будь то писатели Достоевский, Диккенс, Гюго, художники Курбэ и Домье, не говоря уже о мыслителях и писателях, революционно настроенных, таких как Герцен и Гейне.
Однако никто из тысяч и тысяч мыслящих и честных людей XIX века не связывал своих надежд на подлинную свободу и счастье человека с революционной борьбой самих рабочих. Нужна была орлиная прозорливость Маркса, чтобы вместо жалоб, упрёков, обличений и проклятий, которые гремели со страниц романов и журнальных статей, выступить с точным научным анализом.
Но для того чтобы это был именно научный анализ, следовало не просто негодовать и проклинать, а доказывать, что буржуазный строй, порождающий все несправедливости жизни, должен погибнуть.
Многие учёные и философы до Маркса понимали несправедливость и неразумность мира, в котором они жили. Но боролись они не против самого этого мира, а лишь против неверных и ложных мыслей о нём, против идей.
Книги великих мыслителей освещали людям путь к познанию мира, они рисовали им отдельные черты будущего разумного и справедливого мира. Однако всё оставалось по-прежнему.
Против несправедливого устройства мира вели борьбу доведённые до отчаяния поборами и налогами крестьяне, разорённые, пошедшие по миру ремесленники, рабочие, изнурённые нечеловеческим трудом по шестнадцать часов в сутки в сырых полутёмных мастерских. Они жгли замки баронов, убивали жестоких надсмотрщиков, разносили в щепки судейские канцелярии, тяжёлыми кувалдами и ломами разбивали машины.
Таким образом, те, кто понимал неразумность мира, боролись только против его идей. А те, кто боролся против самого этого мира, не знали ни ложных, ни истинных философских идей.
И только от Маркса началась новая эра в истории идей. Настоящая великая революция в философии.
Первым из философов Маркс задумался над вопросом о том, откуда же берутся у людей ложные и истинные идеи.