Выбрать главу

  Юлиана согласилась:

  - Здесь жил Андерсен. Известный сказочник. К сожалению до научной фантастики он так и не дорос.

  - Каждому свое! Без Андерсена не было бы Жуль Верна, а без него Азимова.

  - А без Азимова Стругацких.

  - Конечно, любая фантастика строиться на фундаменте. Здание построенное на песке, не долго будет стоять.

  - Возможно!

  - И все литературные герои существуют в реальности.

  - Реальности?

  - Да особой воображаемой реальности. В некотором роде материальной, во всяком случае, не меньшей чем наш мир.

  - Интересно! А тебе не казалось, что реально нас нет, а на самом деле мы существуем как персонажи, набранные на компьютере каким-нибудь талантливым писателем.

  - Обязательно на компьютере?

  - Может и пером! Хотя вряд ли он из слишком отсталого времени.

  - Интересная теория у тебя Юлиана. - Мария выпрыгнула на берег. Коснулась своим израненными ногами камней. Ступни чесались. Видно, что они заживали, но процесс был не совсем приятным.

  - А какие-нибудь у тебя доказательства есть, ну хотя бы косвенные.

  - Конечно! Ну, взять например зону чудес. Это слишком уж невероятно и противоречит науке.

  - Что конкретно!

  - Ну, те же артефакты. Ну необъяснимо это с точки зрения современной науки, никак не объяснимо!

  - Много есть необъяснимого, чудеса икон, сказочные способности гуру, телекинез, телепатия, феномен Кашпировского. Да мало ли чудес в нашем мире.

  - Вот именно, а это и есть косвенное доказательство того, что он придуман.

  - Как до мельчайших деталей. Что твое детство тоже придумано.

  - Возможно это ложная память, пририсованная писателем. А что вполне может быть. Наше детство оно как бы есть, но с другой стороны его вроде и нет!

  - Ну, вот это и есть фантасмагория!

  - Сама посуди Мария, попав в аномалию, мы оказались в мире, где Сталин правит США. Разве такое могло реально случиться.

  - В принципе ничего невозможного в этом нет. Устав от чрезмерной демократии часть американской верхушки могла сделать ставку на фюрера!

  - Какого фюрера?

  - Режим личной власти. Когда все подчиненно воле единого человека. Вроде как монарх в ответе за все и за всех!

  - Это тяжело одному человеку. За все отвечать, будучи ограниченным, в способностях.

  - Вот именно! Как было с Брежневым. Государство с его стороны вообще не управлялось.

  - Тогда было сильное политбюро, оно ограничивало власть и чрезмерные амбиции. При Сталине впрочем, это была простая формальность. Тем не менее объявить своего преемника он не успел.

  - Вероятно трагедия, неизвестно что нанесло больший ущерб, сам культ, или его так называемое разоблачение. Но в принципе не это важно. Все что происходит с нами, вполне вписывается в логику борьбы и мироздания.

  - А то, что две девушки за одну убили триста тысяч солдат и столько же покалечили, как согласуется с логикой.

  - А никак! С нашими способностями это реально. Ведь мы использовали ядерное оружие. А атомная бомба совершает самые массовые убийства за очень короткое время.

  - Верно, есть и такое! Но все равно две девушки и триста тысяч трупов за ночь пахнет необузданной и развращенной фантазией.

  - А разве последнее наше деяние с уничтожением целой эскадры не является супердостижением. То же на грани научной, а может даже и не вполне научной фантастики.

  - Водородную бомбу надо было уничтожить, чтобы спасти мир.

  Девушки шагали по камням и разговаривали. Они хотели как можно скорее добраться до ближайшего командного пункта. Пора связаться со своими и доложить об огромном успехе. Правда сама мысль, что ты лишь герой какого-то фантастического сериала увлекает и тревожит одновременно.

  - Знаешь Юлиана, твои соображения оригинальны, но почему тогда не предложить, что мы вообще живем не романе, а кино.

  - Вот это тоже возможно! Посмотри, какие мы героины. Действительно вполне голливудские и страшные.

  - Страшно сексуальные!