Вот как получается! Значит, она думает, что идея применения водопонижающих скважин на Южном участке исходит от ВНИГИ. Но ведь это же не так. Разочаровать ее, что ли? Заварил Петрунин кашу...
— Хорошо, Аня. Главное сейчас — узнать, есть ли глинистые пески на Южном участке. Если их там нет — значит, можно осушать скважинами... Когда вы сможете выслать нам по почте результаты ваших исследований?
— После камералки. Где-то в декабре месяце.
Владимир вытащил блокнот и написал адрес ВНИГИ. Вырвав листок, протянул Ане.
— Возьмите... И еще один вопрос: а что же вы взамен хотите? Ведь не будете же просто так, ради спортивного интереса, переставлять утвержденные ученым советом вашего НИИ пункты темы?
— Вы во всем видите преднамеренность... А если я на это пошла по своей доброй воле, чтоб помочь вам?
Она опустила глаза, остановилась. Сорвав несколько таежных маков, попыталась сдуть с них копоть. Из этого ничего не получилось: уж чересчур крепко въелось все в цветок. Владимир чувствовал: Виноградова хочет о чем-то спросить, но не решается. По своей натуре он был уступчивым, никогда не отрицал бескорыстия, считая, что людей широких по натуре, добрых — очень много. Особенно в геологоразведке. Но сейчас, как ему казалось, было другое.
Аня выбросила маки и быстро взглянула на него:
— Помогите мне достать РУПА-1, а?
Владимир в раздумье расстегнул верхнюю пуговицу спецовки.
— РУПА-1... Это, кажется, что-то, касающееся... геофизики?
— Да. РУПА-1 — это радиоволновый универсальный прибор Аверьянова. Применяется для определения степени загрязнения воды промышленными стоками...
— Ясно. Но почему вы обращаетесь именно ко мне?
— Достать этот прибор почти невозможно. Серийный выпуск еще не налажен. А сам Аверьянов за год может сделать три-четыре штуки, не больше. Мы уже писали ему...
— Ну и что же?
— Нету, говорит, у меня этих приборов. Все раздал... Помогите, а? Аверьянов, как и вы, — из Киева! Работает на экспериментальном заводе геофизики... знает вашего отца...
Владимир передернул плечами, насмешливо поджал губы. Настойчивая девушка! Практичная... Что же ей ответить? Он никогда не любил обещать. Уж лучше сказать «нет», а потом все же постараться достать этот прибор... Экспериментальный завод геофизики... Кажется, это где-то на окраине Киева — в Святошине... Отец говорил, что электроинтегратор делали именно на этом заводе. А может, отец и провернет? Надо попытаться. Митя прав: во всех поступках людей есть свой смысл. Эта Виноградова, кажется, с характером. Вишь, как брови супит. Привыкла, видимо, добиваться своего. Цену себе знает.
— Ладно, Аня. Попытка — не пытка. Узнаю.
— Спасибо.
— Это вам спасибо. За то, что поддержали меня в Иркутске.
Ресницы ее вспорхнули и опустились.
Накануне отъезда из Кедровска Владимир зашел к начальнику разреза Сидорову подписать маршрутные листы.
В кабинете Сидорова, кроме него самого, были главный инженер Томах и секретарь партбюро Галицкий. На стенах висели плакаты по технологии проходки и крепления штреков, схемы шагающих экскаваторов, врубовых комбайнов, земснарядов. Большой, покрытый стеклом стол завален разноцветными папками и осколками минералов, болванками керна[4].
Поздоровавшись, Владимир протянул Сидорову маршрутные листы.
— Подпишите, пожалуйста. Вечером уезжаю.
Сидоров быстро просмотрел листы, расписался под каждым из них и возвратил Владимиру.
— Поставьте печать у секретарши... Присаживайтесь, побеседуем.
Владимир опустился на стул. Сидоров протянул всем поочередно раскрытую пачку «Казбека», закурил сам.
— Ну, дорогой Владимир Петрович, так чем же вы нас обрадуете? — хитро прищурился он, раскуривая с причмокиванием папиросу. В косых лучах солнца, бьющего из окна, его курчавая борода, казалось, тоже была соткана из дыма.
— Сейчас, Михаил Потапыч, трудно сказать что-либо определенное. Нужно провести дополнительные расчеты, — уклончиво ответил Владимир.
Сидоров поднялся со стула и вплотную подошел к гостю. Он стоял перед Кравчуком взлохмаченный, насупленный и пристально смотрел на него, словно пытаясь отгадать, о чем именно умалчивает гидрогеолог.
— Ну, хоть тысяч сто... натянем? — с надеждой спросил сидевший на диване Томах, поблескивая стеклами квадратных, в золотой оправе очков.
— Точную цифру я вам назову осенью, — неторопливо ответил Владимир. — Сейчас же скажу только одно: на нас в этом отношении особенно не надейтесь.