— Я не обиделся, отец, — Борис встал и направился к двери. Остановился и добавил: — Как ни странно, всё так и есть. Но эти слова припомню тебе, когда Назаров вцепится в ваши глотки. Можно, я завтра уже поеду?
— Езжай, — старший Волынский с глубокой задумчивостью поглядел в спину сына, и как он аккуратно закрывает дверь. Потом вернулся к столу, снова наполнил свою рюмку коньяком. Брат прикрыл свою ладонью. — Не знаю, Андрон… может, Борька и прав, что Назарова надо давить. Да только время потеряно. В силу входит Никитка. И как это произошло, не скажешь? В одиночку поднялся на ноги, а теперь, гляди — важная персона.
— Поддержка Меньшиковых тоже что-то да значит, — пожал плечами министр МВД. — Всегда надо учитывать этот фактор, даже если Назаров открыто дистанцируется от императорского Рода. За ним сила. А ещё есть большая вероятность, что с уходом Александра с трона, цесаревич Владислав сразу же введёт в свой ближний круг молодых дворян из не самых знаменитых семей. Андрею или Борьке, увы, такая перспектива не светит.
— Назаров в том списке? — догадался князь Леонид.
— Да.
Ссутулившись, Глава опрокинул в себя коньяк и замер, глядя перед собой.
— Значит, надо работать на перспективу и готовить такой удар, который опрокинет Назарова на землю и не даст ему подняться, — сказал он, наконец. — Вот пусть Борька и готовится к войне, раз уж так жаждет крови.
— Не знаю, не знаю, — скептически поджал губы князь Андрон. — Против демонов и джинна у нас никогда не будет шансов. Самый лучший способ привязать к себе Назарова — породниться.
Старший Волынский выпучил глаза, и кажется, мгновенно протрезвел.
— Братка, а ты, часом, не спятил?
— С чего бы? — пожал плечами министр. — У Андрея уже есть дочка и сын. Они почти ровесники двойняшкам Назарова. Вот и думай. Борьку мы стреножим, не дадим ему буйствовать. Понадобится, использую своё положение. Гибче надо быть, Лёня, гибче.
— К тому времени возле дома Назаровых уже будет стоять толпа жаждущих породниться, — хмыкнул князь Леонид. Ему идея брата казалась слегка… сумасшедшей, что ли, но смелость и дерзость берут и не такие крепости. Может быть, и правда, стоит этот вариант тщательнее продумать?
Глава 4
Петербург, Обводный, особняк Назаровых, февраль 2017 года
В дверь кабинета постучали условленным знаком, и выждав некоторое время, открыли. Москит, сопровождавший сегодня Никиту в столице, вошёл в помещение и доложил:
— Прибыл человек от графа Сумарокова.
— Пусть заходит, — кивнул волхв, оторвавшись от изучения архивных записей прадеда. О визите посыльного он договорился со Святославом Бориславичем заранее.
Москит кому-то кивнул, и в кабинете, чуть ли не печатая шаг, появился мужчина в сером пальто и в меховой кепке с плотно прижатыми «ушами». Судя по выправке и уверенным и несуетливым движениям, он явно был военным со специфическими навыками. В левой руке посетитель держал аккуратный маленький кожаный кейс.
— Господин барон, я по поручению графа Сумарокова, — не называя своего имени, произнёс посетитель. Он не двигался с места, словно чего-то ожидал. — Велено передать вам лично в руки.
— Присаживайтесь, — Никита приглашающим жестом показал на стул для посетителей, стоявший напротив. — Могут возникнуть вопросы, но я постараюсь не задержать вас надолго.
— Конечно, господин барон, — мужчина кивнул, и оказавшись возле стола, положил на его край кейс, щёлкнул замками и откинул крышку. — Здесь двенадцать предметов, которые вы просили. Посмотрите внимательно, и если что-то вам не подойдёт, будем искать дальше.
Никита подошёл к посыльному и заглянул в кейс. Там, на оббитом красным бархатом дне лежали ножи и кинжалы разной длины и форм рукоятей, надёжно закреплённые пластиковыми стяжками, чтобы по дороге не гремели и не сбились в кучу. Все клинки хранили следы времени и буйного прошлого, имея сколы, мелкие каверны, оставшиеся от воздействия ржавчины, следы многочисленных заточек, что не очень хорошо сказалось на кромках клинков.
— Какой век? — спросил Никита, ощущая в каждом из них частичку магии. Кажется, за ними уже давно не следили и не подпитывали Силой, а значит, все эти ножи давно не принадлежали известным коллекционерам.
— Два стилета семнадцатого века, вот эти базелярды[7] изготовлены в пятнадцатом веке, — пальцы мужчины скользнули по крупной гарде одного из кинжалов, лежавших с краю. — Нам удалось отыскать четыре «швейцарца». Два квилона, один Рондо[8], и три баллока[9].
7
Базелярд — кинжал, названный по имени швейцарского города, где это оружие было впервые изготовлено. Имел частое распространение в 14–15 веках, позже стал называться «швейцарским».
8
Рондо — кинжал Рондел, получил свое название из-за круглой гарды. Имеет дискообразный эфес, не позволявший соскальзывать руке на лезвие, а также осуществлял защиту руки при ударе меча противника.
9
Баллок — «кинжал с яйцами», оружие имеющее специально укрепленное острие, предназначенное для прокалывания прочных предметов. Чаще всего использовался в роли кинжала милосердия.