После степного безлюдья и однообразия причалы рыбозавода казались оживленным портом. Особенно внушительно выглядел самоходный паром — тяжелый широкий корпус, палубные надстройки, застекленная рубка, якоря в носовых клюзах.
— Ты куда сейчас? — спросила Раиса, когда они вышли на причал. — К дяде?
— Да, пойду к дяде, — ответил Борис.
— А где живет-то он, знаешь? Рабочий день уже кончился, на заводе его, наверное, нет.
— Найду, — Борис закинул рюкзачок на плечо.
— Смотри сюда, — Раиса показала в сторону моря: там, отделенная от поселка нешироким лиманом, образовалась улица из стандартных домов. — Видишь?
— Ну, вижу.
— На этой улице живет директор рыбозавода. Она протянула Борису руку: — До свидания! Приезжай, буду рада.
Борис взял ее руку и спросил:
— А ты сейчас куда же?
— На переезд, попутную машину ловить. — Раиса тряхнула его руку и еще раз сказала: — До свидания!
По шатким мосткам она сбежала на землю и пошла к парому. Борис смотрел, как уверенно шагает она своими стройными ногами, и вдруг ему стало жаль, что путешествие на катере окончилось. Ему сделалось тревожно и неуютно: что-то ждет впереди?
Раиса обернулась, поставила чемодан и помахала рукой. Борис тоже поднял руку, но махать не стал, постеснялся.
3
— В бригаду, говоришь? — Дядя Гриша вернулся к разговору, начатому вчера. — А что, это, брат, дело. Если хочешь стать рыбником, бригады не миновать.
Вчера на просьбу Бориса определить его к рыбакам дядя ответил неопределенно, сегодня сам заговорил о бригаде.
В дядиной комнате они курили после обеда. В окно были видны плоское, без красок, море и плоский желтоватый берег. Дядя Гриша выдвинул ящик письменного стола, достал складной нож с деревянной, отполированной ладонью ручкой. Открыл его, большим пальцем потрогал жало широкого стального лезвия. Закрыл нож, подкинул на ладони.
— Рыбаку без ножа никак невозможно, — сказал дядя, — ни в море, ни на суше. Этот мне служил верой и правдой. И тебе послужит. На!
— Спасибо, — сказал Борис и тоже подкинул нож на ладони. Оп был тяжелый, в руке лежал удобно.
— Открой, — предложил дядя.
Борис попробовал открыть нож, но лезвие не поддавалось. Дядя Гриша улыбался. Борис стиснул зубы и, ломая ногти, вытянул лезвие. Нож открылся с коротким звучным щелчком.
— Добре, — сказал дядя Гриша. — Первая рыбацкая снасть у тебя уже, считай, есть. Дело за второй.
Он сходил в кладовую и принес резиновые сапоги с длинными, до паха, голенищами. Заставил Бориса влезть в эти семимильные сапоги, надеть старый свитер с глухим воротом, набросил ему на плечи синюю стеганку и каким-то грустным взглядом окинул племянника. Потом подошел к окну и, глядя на бесцветное море, глухо сказал.
— До чего же ты молодой, Борька, даже завидно.
— Чему ж тут завидовать, дядя Гриша? — искрение изумился Борис.
Дядя не ответил. Стоял у окна, попыхивая дымком и думал о чем-то своем.
На другой день дядя Гриша познакомил Бориса с бригадиром одиннадцатой рыболовецкой бригады Лукьяном Егоровичем Лепко. Бригадир был плотен, круглолиц, маленькие серые глазки в пепельных ресницах блестели остро и весело.
— Вот он, мой племяш, — сказал дядя, представляя Бориса, — возведи его в рыбаки, Егорыч.
— Возведем, Пантелеич, — ответил бригадир.
К вечеру того же дня Борис вместе с Лепко уехал на попутной машине в одиннадцатую бригаду.
Они сидели в кузове полуторки на деревянной лавке, их трясло и подбрасывало так, что у Бориса клацали зубы. Проселок вилял среди камышей, и казалось, машина кружит на одном месте: водонапорная башня заводского поселка виднелась то слева, то справа и все на одном расстоянии.
Пересчитав колесами кладки, переехали мостик через речушку с темной водой и выбрались к морю. Проселок словно ушел в прибрежный ракушечник: никакой дороги дальше не было, и машина покатила вдоль берега: здесь встряхивало изредка, но с силой, потому что полуторка шла на хорошей скорости. Справа без края стоял камыш, слева до горизонта была желтоватая вода. Ветер гнал к берегу невысокую волну.
Берег просматривался далеко. На границе видимости глубоко в воду уходила коса, на ней сквозь марево угадывались какие-то строения. Поближе, уже ясно видные, к берегу лепились длинные одинаковые дома.
— Седьмая бригада, — пояснил Лукьян Егорович, — а там, на косе, наша.
— Седьмая бригада? — переспросил Борис.
— Она, — подтвердил Лепко.
«Значит, Раиса будет по соседству», — подумал Борис.