Идентификатор действительно оказался чем-то вроде смартфона, только очень легкого и тонкого, с меню на русском языке. Разобрался я с ним примерно за час, помощи Кати почти не потребовалось. Ничего принципиально нового, основные функции понятны, остальное не суть важно. Заодно выяснился приятный сюрприз — на моем счету уже лежало почти полторы тысячи имперских гарантов. Как гласил электронный расчетный листок из таинственного «кадрового управления № 14», деньги мне причитались в качестве двухнедельного офицерского жалования и премиальных командира танка за уничтоженную в бою под Котлярововражескую военную технику. А Кате, кроме премии за технику, размером, правда, раза в два меньше моей, выплатили еще и жалование вольноопределяющейся за последний месяц. По словам медички, до войны на полсотни гарантов можно было купить хорошие зимние сапоги или посидеть с подружками небольшой компанией в ресторане. Сейчас же инфляция обесценила имперскую валюту почти наполовину, так что деньги выходили не слишком уж большие. Но все равно, подобное человеческое отношение не могло не радовать, что уж там говорить. Пока нас старались гладить по шерстке…
Заодно я почитал перед сном новости из общеимперской сети. Да уж, это вам не наш интернет, военная цензура заметна невооруженным взглядом, а вот свобода слова — не особенно. Две трети новостей идут под лозунгом: все для Родины, все для победы! Комментарии отсутствуют или жестко модерируются, откровенной чернухи или паникерства не видать, но видно, что обстановка на фронтах далеко не победная. Однако, есть место и для светской хроники и для «новостей народных общин». «Научный вестник» и реклама на сайтах тоже присутствует, а вот выхода за пределы «Рунета» нет в принципе. В общем, русская Империя воюет и живет своей жизнью. И теперь мне придется жить вместе с ней…
Наутро мы и в самом деле решили прогуляться и, немножко поплутав по коридорам госпиталя и ориентируясь по указателям, спустились вниз на эскалаторе к небольшому парку, разбитому прямо в обширном, ярко освещенном зале. Строили здесь с размахом, в подземном мини-парке был даже небольшой пруд, где лениво плавал вальяжный селезень и утка с утятами. А неподалеку от пруда я и в самом деле разглядел пару точек общепита. Вывески над открытыми верандами заманчиво обещализнакомство с традиционной русской или международной кухней.
— Перекусим? — тут же предложил я Кате. — С утра что-то аппетит разыгрался. Сейчас бы горяченького супчика с удовольствием похлебал.
— Хорошо. Давай поедим, — кивнула девушка.
— Русское или международное?
— На твой выбор, — с момента нашего спасения медичка была задумчива и немногословна.
«Международное» меню, которое выдала нам улыбчивая официантка в белом передничке, обилием позиций не поражало. На фотографиях под искаженными названиями блюд я обнаружил два вида пиццы, итальянскую пасту, штук пять условно азиатских блюд, стейк и несколько салатов. Нашелся даже гамбургер с картошкой фри, обозванный «котлетой жареной по-городскому с картофельным гарниром». Собственно все. Но «суп из говядины, с рисовой лапшой и зеленью» и «рис жареный с яйцом и свининой» которые я заказал для себя и повторившей мой заказ Кати, оказались очень даже ничего. Суп — почти натуральный Фо-Бо, разве что соли и специй маловато, но бульон отличный — крепкий и ароматный. Но так это госпиталь, здесь совсем уж нездоровую пищу готовить нельзя… Расплатившись за нас двоих переводом с идентификатора по пришедшему от кафе запросу, я с удовольствием начал уплетать еду, а вот Катя сидела задумчивая, ковыряясь в тарелке и иногда поглядывая на седого мужика в больничной пижаме, сидящего на лавочке у пруда и кормившего уток, отщипывая им маленькие кусочки от прижатой к груди булки.