Да уж – не самые лучшие известия. Жажда у Читера космическая, хочется пить и пить, не останавливаясь. Даже если приковать себя к скале кандалами (которых у него нет), тело само добьётся своего. Оно уже показало наглядно, как можно управлять руками без контроля со стороны разума.
Хорошо, если запаса на сутки хватит. А дальше придётся страдать.
Хотя он и сейчас неплохо страдает. Станет страдать ещё больше? Ну так больше уже не бывает...
Значит, проблему обезвоживания надо держать в голове, но паниковать по её поводу нет смысла. Воды в пустыне нет, а выйти на более благодатные кластеры не позволяет крайне скверное самочувствие. Что ни делай, ни капли добыть не получится. Так какой смысл попусту нервы терзать?
Читер заляжет прямо здесь. На сутки заляжет. За это время, даже если вылакает всю воду, до состояния мумии высохнуть не успеет. Будет есть еду и позволять золотому яйцу регенерации делать своё полезное дело. Может за это время на ноги твёрдо и не встанет, но дела обязаны пойти на поправку.
Он ведь принял самое лучшее лекарство Континента. Оно разве что мёртвого не поднимает, а всё остальное лечит.
Причём, вылечить должно быстро. Не месяцы уйдут и даже не недели. Несколько дней при самых серьёзных ранениях, включая потери органов и конечностей. А у него всего лишь кожа обгорела, да мясо местами пропекло до костей.
Это почти пустяк.
Главное пережить стартовый всплеск регенерации. Организм в состоянии дико подстёгнутого метаболизма сам себя сожрать способен. Ну а дальше действие лекарства прекратится, но какое-то время будет замедляться разгон, им вызванный. Ожоги должны успеть залечиться.
Ладно, так и быть, Читер вырубится прямо здесь. Положит распахнутый рюкзак под руку и вырубится.
А ну стоп! Рюкзак – это мало. У него должны быть и другие вещи.
Что это на поясе? Мешает сидеть. Пистолет в кобуре - вот что это. Тот самый, который не так давно передал Киске.
Суке тупой!
Пистолет не выстрелит, об этом Читер в своё время позаботился. Но в его магазине остались шесть патронов, а где-то в недрах обугленной разгрузки скрывается недостающая деталь, которую несложно вернуть на место.
Вот только не такими руками. Возиться с оружием ладонями, на которых кожи не осталось – увольте.
Винтовка тоже не пропала. Читер мало того, что догадался прихватить её с собой, он затащил эту тяжеленную и неудобную дуру в убежище. И пребывал при этом в столь заторможенном состоянии, что только сейчас осознал произошедшее.
Спасибо рукам. Оказывается, они без руководства мозга не только пищу хватать умеют, а и несъедобные предметы.
А где...
Где же...
Вот куда он мог это засунуть?..
Его нет! Нигде нет!..
Читер похолодел.
Куда, чёрт побери, подевалось самое главное?! То самое, из-за чего он, обгоревший с ног до головы, остался в одиночестве посреди пустыни, затерянной в таких местах, в сравнении с которыми край света выглядит центром Нью-Йорка в час пик.
Смутно припомнилось, что Киска до того, как превратить напарника в ходячее страдание, показала нужное место на туше неназываемого. И Читер потом, вроде как, поработал над резиновой кожей ножом. И даже лог победный увидел, хотя и не сумел полностью осознать его содержание.
И даже про Няшу вспомнил. Иконка девушки ожила, а это означало, что с ней ещё не всё кончено, бегает где-то, неугомонная.
Но вот где трофеи, из-за которых Читер заработал столько негативных впечатлений, вспомнить не получалось. В памяти ни зацепки не сохранилось.
Да он будто в глаза их не видел.
И откуда только силы взялись. Читер начал тщательно обыскивать одновременно и себя и рюкзак. Быстро и лихорадочно обыскивать, не обращая внимание на боль и напрочь позабыв про смертельную усталость.
Ну где же оно!.. Где!!! Если не найдёт, это всё, это конец, это придётся вешаться сто с лишним раз, пока все жизни в петлю не сольются. Ведь ничего уже не исправишь. За все сокровища всей Вселенной Читер сейчас не сможет сказать, в какой стороне следует искать поле боя, на котором он остался единственным выжившим. Карта, чёрт бы её побрал, показывает бред. Даже своё местоположение не получается определить, а пройденный за последние часы путь выглядит россыпью сероватых точек, оставшихся неизвестно в какой стороне.
И точки эти, мать их, располагаются не на одной прямой. Это похоже на передвижение пьяницы, который спал на ходу, выписывая ногами те ещё кренделя, и просыпался лишь изредка, когда врезался лбом в столбы и прочие преграды. Вот эти моменты и отображались, а всё прочее осталось во мраке, коим традиционно окутывалась неразведанная территория.