Читер, заворожено глядя на заражённого, положил руку на винтовку, но тут случилось неожиданное.
Мертвяк, прекратив плотоядно урчать, пискнул, будто мышь, внезапно осознавшая, что не стоило ей лезть за кормом в кошачью миску. Монстр резко отпрянул, вырвался на простор пустыни, и спустя несколько минут звуки его торопливого бегства растворились во мраке.
Чего это с ним? Внезапно вспомнил о забытом на плите чайнике? Или Читер выглядит до такой степени страшно, что даже мертвяку не по себе стало?
Нет, такого быть не может. В смысле да, нетрудно согласиться с тем, что Читер сейчас вряд ли способен победить на конкурсе мужской красоты. Но вот заражённых в их жертвах внешность, если и привлекает, то только в случаях, когда речь заходит об избыточном весе.
То есть, между толстяком и худым твари всегда выберут первого. Пусть игроков они и не едят, но своим предпочтениям даже с ними не изменяют.
Тогда почему сбежал этот мертвяк? Читер плохо его разглядел, но по некоторым деталям опознал развитого лотерейщика. Далеко не самая крутая тварь, но в такой ситуации – смертельно опасная.
Голова, как ни странно, иногда выдавала вполне здравые мысли. И рассуждала, пусть со скрипом, но зато без явного бреда.
Читер понял, что остановило тварь. И заодно выяснил причину, по которой в убежище так нехорошо попахивает. Дело, оказывается, вовсе не в том, что он здесь в испражнениях утопает (хотя совсем про них забывать нельзя).
Всё из-за неназываемого. Точнее, из-за той омерзительной слизи, которая с него натекла. Читер тогда, пытаясь сбить пламя и остудить раскалённую кожу, на совесть в ней изгваздался. Эта масса от жара местами запеклась на теле, будто потёки расплавленной пластмассы. А там, где не запеклась, в сухом воздухе пустыни быстро скукожилась в тягучую корку, терзающую и без того истерзанную кожу.
Попахивало это добро так, что носки самого вонючего бомжа рядом стоять побрезгуют. Но на тот момент Читер готов был в гное сифилитиков вываляться, а уж в таком добре – вообще за радость. Да и не только неназываемого следует винить в столь мощном амбре. От своего обгоревшего тела также изрядно несло безобразно пережаренным мясом и палёными волосами. Эта благоухающая композиция сдабривалась тем смрадом, который источала обуглившаяся одежда и напрочь забивала всё прочее.
Но, за истекшие сутки, то, что сотворил огонь, начало попахивать скромнее. А вот запашок неназываемого, если и отступил, то не настолько далеко. И потому уверенно выбрался на первые роли.
Да и нотки в нём добавились совсем уж нехорошие. Должно быть, эта масса, несмотря на сухой воздух пустыни, потихоньку разлагается.
Прямо на одежде и коже Читера.
С одной стороны — неприятно. Чистоплотному человеку такое ни за что не понравится. С другой, лотерейщик, познакомившись с душистой атмосферой убежища, внезапно вспомнил, что у него намечаются неотложные дела в полусотне километров отсюда.
В общем, предложи Читеру сейчас хорошо вымыться и переодеться в чистое, он бы, пожалуй, отказался.
Да, "химическая защита" от заражённых у него не самая приятная, зато опробована на практике. Она пока что работает, и это может значительно помочь с выживанием.
Один раз выручила, глядишь, и дальше спасать продолжит.
На сколько хватит этой вони? Вряд ли надолго, но, пожалуй, можно рассчитывать, что несколько часов продержаться получится. А то и суток.
Нет, насчёт суток – слишком сильно размечтался. Нельзя настолько широко губы раскатывать.
Лучше недооценить, чем переоценить.
Ладно, что мы имеем?
А мы имеем ноль припасов, если не считать живчика, коего не сказать, что много осталось. А вокруг простирается пустыня, в которой нет ни еды, ни воды.
Придётся признать очевидное, – Читер человек, а не верблюд. Следовательно, съеденное и выпитое не осталось запасами в горбу. Всё это добро сгорело в топке метаболизма, безумно разогнанного подстёгнутой регенерацией. Очень скоро придётся не просто страдать от жажды и голода, придётся от них умирать. Ведь процесс восстановления продолжается, но так как организму нечем подкрепиться со стороны, он начинает пожирать внутренние резервы.
То есть, — сам себя.
Сначала уплетает жировые ткани и мускулатуру, потом доходит до внутренних органов. Ну а дальше не самая приятная смерть, и тело, оставшееся неизвестно где, при мешке сокровищ, которым сможет завладеть любой, кто до него доберётся.
Это — очень скверный вариант. И он никуда не годится. Если и придётся помирать, то изволь устроить это в нормальном месте, подальше от границы.