На утро назначена встреча с новым клиентом, поэтому в левой руке у меня стакан латте, правой я сжимаю целую стопку папок, а через мое плечо перекинута большая-большая сумка. Я в курсе, что могла бы положить бумаги в сумку и тем самым освободить себе руки, но тогда они перепутаются с другими папками, а я тщательно разложила документы в определенном порядке.
Я все еще перебираю в уме бумаги, чтобы удостовериться, не забыла ли чего, когда папа окликает меня. Я еще в паре шагов от его двери, но угол обзора из-за его стола позволяет ему заметить меня.
– Изабель, ты как раз вовремя!
И я не могу не улыбнуться ему. Папа всегда рад меня видеть.
– Доброе утро, папочка, – произношу я, входя в его кабинет.
Напротив его стола, спинками к двери, стоят несколько стульев, и я даже не обращаю внимания на то, что один из них занят, пока папа не указывает на сидящего перед ним человека.
– Мы вот-вот отправимся на пресс-конференцию, но я бы хотел представить тебе первой нового игрока «Буранов» – Закари Ханта. Закари, это моя дочь, Изабель Торп.
Закари встает, и мой взгляд сразу же перемещается на него. На мгновение я отвлекаюсь на его большой мускулистый зад в идеально подогнанных черных брюках. Он поворачивается, и я внезапно понимаю, что теперь смотрю на его причиндалы, поэтому поднимаю взгляд, чтобы поприветствовать гостя. Мои глаза натыкаются на красивые и такие знакомые зеленые глаза.
На то, чтобы осознать увиденное, моему мозгу требуется несколько секунд. А когда это происходит, моя улыбка не просто исчезает, мой тупой разум переключается в режим сумасшедшей. Я издаю тоненький вопль и швыряю в него папки через весь кабинет.
Потому что Закари Хант – это Зак. Мой Зак. Зак, который сунул лицо мне между ног.
А это плохо.
Глава 8
– Изабель, все в порядке? Что происходит?
Из-за моей маленькой истерики папа, что вполне справедливо в данном случае, беспокоится и за меня, и за состояние моего рассудка.
Поэтому я выпаливаю первое, что приходит в голову.
– Жучок. На меня сел жучок. Скорее всего, это была пчела. Вроде бы.
Великие боги унижения и ужаса, пожалуйста, явитесь и спасите.
Папа – само собой, уже вскочивший на ноги – останавливается на полпути ко мне и оглядывается на потолок, пытаясь обнаружить несуществующую пчелу. Мало того, что здесь оказался Зак, так я еще и опозорилась перед ним. Просто супер.
Ах да, Зак!
Я перевожу взгляд на пол и успеваю заметить, как он поднимает последнюю из моих разлетевшихся папок.
Выпрямившись, он делает ко мне шаг с невероятно идиотской ухмылкой. Неужели этот придурок думает, что это смешно?!
– Рад, что ты бросила в меня папки, а не горячий кофе. – Голос Зака звучит так же хрипло, сексуально и великолепно, как я и запомнила.
– Вообще-то это латте.
Вау. Ну ты и идиотка, Иззи. Первое, что ты сказала ему, – «это латте»? Серьезно? Да ему нет до этого дела.
– И какой ты предпочитаешь?
Вы только послушайте его.
– Карамельный, – отвечаю я, а потом прикусываю губу, понимая, что сейчас он подумал о том же, о чем и я.
– Значит… сладкий.
Зак снова ухмыляется, а я не могу про себя решить, чего я хочу больше: броситься на него прямо тут или огреть по голове.
– Наверное, пчела уже улетела, – сообщает папа, окончательно прекращая поиски летающего кого бы то ни было.
Кашель Зака подозрительно напоминает смех, и, прежде чем он успевает развенчать нашу тайну, я протягиваю ладонь для рукопожатия.
– Что ж, приятно познакомиться, Закари. И еще раз извини за… метание папками, – одариваю его я своей самой невинной из улыбок.
Зак отвечает на рукопожатие.
– И мне очень приятно, Изабель Торп, – говорит он. А потом подмигивает.
Вот же ублюдок.
Получив папки обратно, я поворачиваюсь к папе.
– Извини, но мне нужно бежать. Хочу подготовиться к встрече.
Я чувствую себя просто ужасно из-за лжи, но мне срочно нужно выкрутиться из этой ситуации.
– Не беспокойся, Орешек.
Боже, закончится ли мое унижение?
А потом папа притягивает меня к себе, чтобы обнять, несмотря на то что обе мои руки заняты, и целует в макушку. Что ж, видимо, нет. Мое унижение не закончится никогда.
– Мы ведь все еще обедаем сегодня, да? – улыбается мне папа.
И я не свожу с него глаз, изо всех сил притворяясь, что Зак исчез.