Я медленно поворачиваюсь к Заку. Его лицо придвигается к моему, и он упирается рукой в спинку моего стула.
О боже. Это в самом деле происходит со мной.
Он смотрит на то место, где мои зубы впиваются в нижнюю губу, и в его глазах появляется блеск. Я быстро спохватываюсь и неосознанно облизываю губы, чтобы смягчить боль от укуса. И, клянусь, я слышу его стон.
Его взгляд возвращается к моим глазам, и он ухмыляется.
– Ну, привет.
—Привет, – отвечаю я, прекрасно осознавая, что яростно краснею сейчас.
– Итак, моя маленькая сладкая Иззи, что привело тебя сюда этим вечером?
Мне кажется, будто в груди у меня бьется горлица. Столь близкое присутствие Зака в совокупности с тем, что он называет меня так, заставляет меня едва ли не падать в обморок. Честно говоря, я чувствую себя маленькой рядом с этим мужчиной. Даже с моими лишними килограммами. И мне это нравится. Поэтому я решаю ответить ему честно.
– Ну, здоровяк, я пришла сюда в надежде повеселиться.
– Повеселиться? – Он поднимает бровь. – Я бы сказал, что это вполне достижимая цель. Может быть, обговорим основные правила?
– Правила? – Наверняка озадаченность отражается на моем лице.
–Да. Если мы хотим повеселиться, то давай, скажем, не будем говорить о работе?
– Значит, мы не скажем друг другу, чем занимаемся?
– Верно.
Интересно, значит ли это, что он безработный? Я отбрасываю эту мысль почти сразу же. Его темные джинсы и черная хлопчатобумажная рубашка с длинным рукавом выглядят скромно, но весьма солидно. А значит, деньги у него есть. Но выходит, мне тоже не нужно говорить о своей работе. И это хорошо, потому что меньше всего на свете мне хотелось бы столкнуться с очередным хоккейным фанатом, который принялся бы расспрашивать о тех, с кем я работаю. Это бы напрочь убило весь настрой.
– Идет. – Я киваю. – Никаких разговоров о работе. И о семье.
У меня не так много родственников, чтобы спокойно болтать на эту тему, и уж тем более я не хочу слушать о его маме или сестре, если собираюсь заняться с ним сексом. Это было бы просто странно.
– Ни слова о семье, – соглашается он. – Что-нибудь еще, о чем ты хочешь не говорить?
Я задумываюсь на мгновение.
– Нет, думаю, это все. – Набравшись смелости, я интересуюсь: – А почему ты называешь меня сахарной?
Зак вопросительно наклоняет голову, и я поясняю:
– Когда ты впервые обратился ко мне, то назвал меня сахарной. – Я киваю на то место, где мы любовались картиной пару минут назад. – Это типично для южных парней, но ты не очень-то на них похож.
– Ты права. Я слишком люблю холод, чтобы поселиться дальше Мейсон-Диксон. Я назвал тебя сахарной, потому что ты так выглядишь – сладкой, как конфетка. – Он протягивает руку и накручивает один из моих длинных светлых локонов на палец. – Плюс ко всему ты одета в цвет малинового мороженого, а это мой самый любимый вкус… Сахарная – просто идеальное прозвище для тебя.
Бармен ставит перед нами напитки. Оглянувшись, я обнаруживаю, что мне предназначается бокал из-под мартини, полный фиолетово-голубой жидкости и увенчанный леденцом на палочке. Я раздраженно фыркаю. Разумеется, иначе и быть не могло.
– Видишь? – с усмешкой констатирует Зак. – Сахарная – это про тебя.
–Думаю, спорить бессмысленно,– произношу я, поднимая бокал. – Твое здоровье.
Зак прикасается своим бокалом к моему, и мы делаем по глотку, не прерывая зрительного контакта. Вкус коктейля приятно удивляет меня. Я была сосредоточена на Заке и даже не подумала о том, что пробую сейчас что-то новенькое. И я не могу сдержать восхищенного мычания, которое вырывается прежде, чем я успеваю его остановить.
Смутившись, прикрываю рот рукой.
– Прости. Я не ожидала, что этот коктейль окажется таким вкусным.
– Даже не смей извиняться, Сахарная. Мне понравилось.
Клянусь, краснеть мне всю оставшуюся ночь. Все, что он говорит, заставляет меня думать о сексе. Его голос заставляет меня думать о сексе. Его большие сильные руки, которые я хочу ощущать на своем теле, заставляют меня думать о сексе.
– Можно и мне попробовать? – рокочет Зак.
Черт. Вот видите? Все, что он говорит, заставляет меня думать о сексе. Интересно, услышал ли он, как громко я сглатываю? Словно персонаж какого-то мультфильма. В таких случаях палец тянется к воротнику рубашки, чтобы ослабить его и вдохнуть как можно больше воздуха; была бы у меня рубашка.
Судя по выражению его лица, он осведомлен, как именно на меня влияет. Что ж, в эту игру могут играть двое. Я обращаюсь к своей внутренней распутнице, которая, как постоянно твердит Меган, у меня очень даже имеется, и мило улыбаюсь.