Она заходит внутрь. В магазине в настоящее время никого нет, кроме нее и кассира по имени Эмилио Эррера. На вид он ровесник Пита, может быть, чуть моложе. Он вполне расположен к разговору. У него круглое лицо и очаровательная ангельская улыбка. Да, Бонни была постоянной клиенткой. Она ему нравилась, и он очень сожалеет, что она пропала. Надеется, она скоро свяжется со своей мамой и друзьями.
— Чаще всего она приходила около восьми вечера, — говорит Эррера. — Иногда чуть раньше, иногда чуть позже. Она всегда улыбалась и говорила добрые слова, даже если это было просто «Как дела?» или «Что вы думаете о Кавс?[102]», или «Как поживает ваша жена?». Вы знаете, как мало людей находят время для таких вещей?
— Наверное, немногие, — говорит Холли. Сама она не склонна болтать с незнакомыми людьми; в основном обходится словами «пожалуйста», «спасибо» и «хорошего дня». Холли держится особняком, говаривала Шарлотта с легкой гримасой улыбкой, призванной показать, что она ничего не может с этим поделать, знаете ли.
— Немногие, это точно, — говорит Эррера. — Но только не она. Всегда приветлива, всегда с добрым словом. Она брала диетическую газировку, иногда одну из тех сладостей, что лежат на стеллаже. Она была неравнодушна к «Хо-Хос» и «Ринг Дингс», но обычно проходила мимо них. Молодые женщины следят за своей фигурой, как вы, наверное, знаете.
— Было ли что-то необычное в тот вечер, мистер Эррера? Хоть что-то? Может, кто-нибудь на улице наблюдал за ней? Возможно, стоял там, вне поля зрения видеокамеры?
— Ничего особенного, насколько я помню, — говорит Эррера, проявив любезность и немного поразмыслив. — И, думаю, я бы заметил. Мини-маркеты вроде этого, особенно на таких тихих улицах, как Ред-Бэнк-авеню, — идеальные места для грабителей. Хотя на это заведение еще ни разу не покушались, слава Богу. — Он перекрестился. — Но я всегда держу ухо востро. Кто приходит, кто уходит, кто слоняется. В тот вечер не видел ничего такого. По крайней мере, я не помню. Она взяла свою газировку, положила ее в рюкзак, надела шлем и уехала.
Холли открывает свой айпад и показывает ему то, что она скачала перед магазином. Это фотография Тойоты Сиенны 2020 года.
— Помните ли вы фургон вроде этого? В тот вечер или в любой другой? На нем должна была быть синяя полоса внизу, вдоль борта.
Эррера внимательно изучает фотографию, затем возвращает ее.
— Видел много таких фургонов, но ничего не приходит в голову. Именно про тот вечер. Который, как вы знаете, был почти месяц назад, да?
— Да, поняла. Давайте я покажу вам кое-что еще. Это может освежить вашу память.
Она запускает видеозапись с камеры наблюдения, сделанную вечером первого июля, и останавливает ее, когда на заднем плане появляется фургон. Он изучает ее и говорит:
— Вау. Мне следует почистить объектив этой камеры.
«Теперь это, как запирать дверь сарая после кражи лошади», — думает Холли, но не говорит.
— Вы уверены, что не помните такого фургона, может, в другие дни?
— Простите, мэм. Не помню. Фургоны все похожи друг на друга.
Этого Холли и ожидала. Еще одну деталь уточнили.
— Спасибо, мистер Эррера.
— Жаль, что я не смог помочь больше.
— А что насчет этого мальчика? Вы его узнаете? — Она показывает ему фотографию Питера Стайнмана. Это групповой снимок его школьного оркестра, который она нашла в Интернете (в наше время в Интернете найдется всё). Холли увеличила ее так, что Питер, стоящий в последнем ряду с парой тарелок, виден относительно четко. Во всяком случае, лучше, чем фургон на записях с камеры наблюдения «Джет Март». — Он был скейтбордистом.
Эррера всматривается, затем поднимает взгляд, когда входит женщина средних лет. Он приветствует ее по имени, и она отвечает приветствием. Затем он возвращает айпад Холли.
— Как будто знаком, но больше я ничего не могу сказать. Эти ребята на скейтбордах постоянно заходят. Покупают конфеты или чипсы, а потом едут на своих досках вниз по холму к «Уипу». Вы знаете «Дэри Уип»?