— Почему Бог предрек своему сыну такую судьбу?
— Иисус страдал за всех нас, чтобы искупить наши грехи. По другому мы бы не смогли познать Бога.
Эдвард задумался.
— В нашей вере Бог един. У него нет и не может быть никаких сыновей… Постарайся больше никому не рассказывать о своей религии. Если бы Мердок услышал такое, у него бы руки зачесались распять тебя на кресте вместе с Гарольдом Муном.
— В смысле распять на кресте?
— Мердок долго думал как казнить Муна, и видимо твой крестик помог ему с этим определиться. Он хочет распять Муна на главной площади, возле стен замка, чтобы все видели, что будет с теми, кто идет против Бога.
— Это просто безумие! Ты ничего не можешь с этим сделать?
— Когда я спас тебя от казни, я немного грубовато обошелся с Магистром Мердоком. То есть он так считает. Поэтому, я дал слово, что целый год не буду вмешиваться в его дела. Взамен он навсегда оставит тебя в покое, если конечно ты не пойдешь против нашей веры.
— Но ведь, ты же король, ты здесь всем управляешь!
— К сожалению не все в моей власти. Гарольд Мун должен быть казнен, пусть и такой позорной смертью.
— Почему он должен быть казнен? — с дрожащим голосом спросила я. К глазам подкатывали слезы.
— Для порядка. Без порядка в стране мир никогда не наступит.
— Мир?! Да как ты вообще можешь говорить о мире?! Ты хочешь войны! Мир никогда не наступит пока ты будешь убивать! Вспомни Блейна! Убив его отца, ты только добавил масла в огонь!
— То есть ты считаешь, что нужно проявить милосердие? Ты что сегодня не видела, к чему может привести такое милосердие? Чуть потеряешь бдительность и получишь нож в спину. Разве этот урок тебя ничему не научил?
— О нет… Ты специально это сделал! Ты знал, что у Вортека спрятан нож, и позволил ему воспользоваться им, только чтобы преподать мне урок?
— Ты должна была убедиться в каком мире мы живем…
— В каком мире живешь ты! Ты чудовище! Я не хочу тебя видеть! Уходи! Уходи!
Эдвард ни сказав ни слова, вышел из комнаты. Я рухнула на кровать и зарыдала, уткнувшись в подушку.
“Почему в нем нет ни капли сострадания к человеческой жизни? Одни только принципы и холодный расчет. Наверняка он спас меня не из жалости, а потому что я нужна ему… Для чего, пока не знаю, да и знать не хочу! “
На утро меня как всегда разбудил Грин.
— Виктория вставай! Ты должна это увидеть!
— Если ты про Эдварда, то мне не интересно. Я не хочу о нем даже думать.
— Это, — Грин задумался, — Это то, что поможет тебе вернуться домой!
— Правда? И что это? — взбодрившись от такой новости, я села на кровать и с вниманием уставилась на Грина.
— Долго объяснять, ты сама все увидишь! Одевайся у нас мало времени.
Я недовольно посмотрела на Грина, но все же решила не тратить время на выяснение подробностей и стала приводить себя в порядок.
— Нет! Никаких пышных платьев! Надень что-нибудь неприметное и удобное. — сказал Грин, когда я остановилась рядом с роскошным нарядом, который еще ни разу не примеряла.
— Опять будем бегать по замку и прятаться? — недовольно спросила я, и не дождавшись ответа, достала из комода скромное зелёное платье.
Десять минут спустя мы уже сидели в темном чулане, полным полок, заставленных банками с прозрачной золотистой жидкостью, и смотрели сквозь слегка приоткрытую дверь. Маленькие окна под каменным потолком тускло освещали стены коридора. Из темных углов тянуло сыростью и пахло плесенью.
— Грин, что мы должны увидеть?
— Смотри на ближайшее углубление в стене оттуда должен пойти зеленый свет.
К моему удивлению Грин оказался позади меня на одной из полок чулана и жадно чмокая, восторженно заявил:
— Вот это мы удачно зашли!
— Что ты делаешь там? Эй, так нельзя, это же не твое!
Гирин уплетал вязкую тягучую жидкость, окуная руку в банку:
— А что такое? Тут полно этого добра. Такая вкуснятина! Гораздо слаще чем цветочный нектар! Жаль раньше сюда не заглянул. Хочешь попробовать?
— Не хочу, — ответила я, несмотря на то, что с самого утра ничего не ела, а от запах ароматного меда мой желудок судорожно сжимался, — Скажи, лучше, что мы в итоге должны увидеть?
— Эдварда, — продолжал чмокать Грин, но потом опомнился, — То есть я хотел сказать…
— Ах ты обманщик! Я не собираюсь тут сидеть и ждать Эдварда! Я вообще не хочу его видеть!
— Ты слышишь? — Грин замер навострив уши. Спрыгнув с полки, он подбежал к двери.