- Ну что же, за то, что сделал - отвечу.
Горцы тревожно заговорили на своем гортанном непонятном языке. Он слышал только два слова: «убить» и «казнить».
И тут из-за стола поднялся обеленный сединами старик и что-то сказал на своем. Молодой джигит с горящими глазами услужливо бросился переводить речь старика Холоду.
- Ты убил нашего человека. На тебе его кровь. Ты что-то хочешь сказать?
- Нет, а зачем, вы и так все знаете и все давно решили. Я делал все по справедливости.
- Ты знаешь, что только твоя кровь смоет позор нашего братства? Тебя прирежут как глупого безмозглого барана, а твою кровь выльют шакалам. Ты сдохнешь, ишак вонючий.
- Ну что ж, попробуйте, - не мигая, глядя на него в упор сказал Холод.
- Подожди, брат, - откуда-то с края стола поднялся высокий человек средних лет, - не тебе одному решать. Я понимаю, это твой сын, но это наше общее дело. Братья! – сказал он, обращаясь ко всем сидящим за столом, - когда-то давно, пока мы грели задницы здесь, в Москве, там в горах проливал кровь за свободу нашей земли мой брат Аслан. В своем последнем письме он написал, что у него теперь есть сын. И он горд за него. Этот сын вырос воином.
- Причем здесь все это? - спросил старейшина.
- У этого парня на шее наш семейный медальон. Где ты его взял? Ты там был? - спросил он, обращаясь к Холоду. Тот промолчал.
- Братья! С вами говорит последний из тэйпа Ахмедовых. Перед вами сын Аслана, мой племянник, тот самый воин. Такой человек делает все по справедливости, я верю, что Тосик наказан за дело. Я верю этому человеку. Возьмите мою кровь за его жизнь.
Все кругом молчали. Больше говорить было нечего. Старик, закрыв глаза морщинистыми руками только и смог прошептать: «Иди, джигит, ты свободен».
Холод вышел на улицу и вдохнул вечерний московский воздух. Разминая затекшие пальцы, он остановился у парапета набережной. За ним на его машине ехал его личный водитель и телохранитель Сивый. «Холод, как ты устал», - сказал он себе, опуская тело лимонки Ф1 в воды Москвы-реки. Он снова обманул смерть. Но на этот раз бойцовый пес загрустил...
Это свет отражается в окнах,
Это дождь, а за ним пустота,
Это счастье от плача промокло,
Это, глядя в глаза «никогда»,
Это то, что сумеешь спрятать,
Где-то там, глубоко внутри,
Это алою кровью пятна,
Да над белым ковром снегири…
9 глава
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
Сорокапятилетний коммерсант из Батуми Зураб Шангелия почувствовал, что за ним следят. Давно, в начале девяностых годов, он сбежал в Москву из своих теплых краев из-за голода, войны и нищеты. Торговал на рынках, спекулировал, перепродавал, стараясь хоть как-то прокормить свою семью. Однажды к нему приехал солидный, респектабельный гражданин. Войдя в тогда еще убогую квартиру предпринимателя с Кавказа, он представился: «Беликов Николай Михайлович. Я знаю, что там, у вас на Родине, можно купить недорогой, качественный питьевой спирт. Мы в Подмосковье с моими приятелями организуем небольшое АО - ликероводочный завод. Нам нужен деловой и умный директор. Паевой взнос - пятьдесят процентов. Если Вы согласны, позвоните по этому телефону», - сказал гражданин и протянул визитку.
Он бегал по знакомым, занимал деньги под проценты в банке и к концу недели набрал нужную сумму. Он подъехал на место встречи. Люди были там серьезные.
Через месяц завод стал выпускать свою первую продукцию. Водка - это истинный национальный напиток русских людей. На нем можно делать деньги. Но этих денег Зураб не увидел…
Беликов оказался вором в законе по кличке Белка, четырежды судимым за незаконные валютные операции, разбой и грабежи. Под респектабельной внешностью скрывалось нутро отпетого уголовника.
Завод работал на полную мощность, выдавая качественную продукцию. Зураб только теперь понял, в какую аферу он попал. Он платил братве, навечно прилипшей к нему и ставшей его крышей. Его посадили на фиксированную зарплату. Формально он не был директором этого завода, несмотря на свою пятидесятипроцентную долю. Он безропотно выполнял чужие приказы и наставления. С трудом Зураб раздавал долги. Через год завод стал гнать «левую» водку, отличающуюся качеством, а точнее его отсутствием. Огромные штрафы от налоговой перечеркивали все его благие начинания. Через два года Белка и его компания «высосали» весь завод, а тут еще нелепый дефолт 98-го года. Зураб был в полном дерьме. Ему пришлось уволить половину рабочих. Они выпускали столько водки, сколько могли продать через оптовиков, все еще веривших этому честному абхазцу. А люди Белки не отставали от него. Они сдавали в аренду помещения завода, держали в его подвалах заложников, за которых хотели получить выкуп. Печатали фальшивые деньги, хранили наркотики, перебирали угнанные машины. Ведь огромная территория завода позволяла делать это. Но это было еще не самое страшное. Они до сих пор требовали с Зураба дань.