Ты родился... Зачем?
Чтобы всем было больно
По искусанным губам тек коралловый сок
В сигаретном тумане, пропитанном водкой
За застиранной шторой прятался Бог
Умирали надежды в тесноте коридоров
Тишину разбивала каплей с крана вода
И она приходила со звонком телефонным
Осыпаясь трухой, ночная беда...
2 глава
Большой город.
Он оказался совсем не таким, каким он видел его в своих мечтах. Москва. Вроде бы сила. Но это страшная сила, сила разложения. Здесь кружились большие деньги, но их надо было уметь заработать. А чтобы получить эту работу надо что-то уметь. Нужно учиться. ПТУ давало и учебу, и работу, и жилье. Ему нравилось копаться внутри машин, возвращать к жизни эти разбитые механизмы. Это давало спокойствие и надежность, уверенность в завтрашнем дне. Но однажды, в один день все как будто взорвалось. Первая стипендия. Крепкие мускулистые ребята в спортивных костюмах.
- В общем, так, лимитчик гребаный, с тебя полтинник, если хочешь жить нормально. И так каждый месяц. Мама с папой картошки пришлют, похаваешь - не сдохнешь.
Все было бы ничего, но у него было только пятьдесят четыре рубля, и не было ни мамы, ни папы, ни картошки. И он снова дрался. Остервенело, тупо, безжалостно. Он дрался не за деньги, Он дрался за себя и был очень удивлен, когда, оставив на полу его, избитого, харкавшего кровью, они ушли, не забрав этих денег. Волки видят своих и уважают силу и храбрость.
Однажды в курилке к нему подошел самый крепкий из тех нападавших, протянул руку и сказал:
- Меня Могилой кличут. Ты парень ничего. Вечером возле ДК.
Он шел с этими ребятами по улице и чувствовал уверенность. Ведь все эти парни с крепкими, гладко выбритыми затылками были такими же, как и Он. Они ненавидели этот мир, ничего не боялись, и то, что они делали, считали единственным и правильным.
Хорошо оборудованная качалка в подвале.
- Василич, мы привели его.
Откуда-то из темного угла навстречу ему поднялся высокий мужчина лет тридцати пяти.
- Василич, - сказал он и протянул руку со сбитыми костяшками, - ребята про тебя рассказывали. Я бокс тут веду. А ты как?
И он, глядя в стальные суровые глаза этого незнакомого человека, рассказал все о себе. Он видел, как внимательно его слушают.
- Ну что ж, парень ты зябкий, отныне Холодом тебе быть. Мы, также, как и ты, ненавидим этот мир. Да и терять-то нам здесь нечего. Но кроме того, что ты умеешь ненавидеть, надо научиться не щадить и не прощать. Посмотри, сколько вокруг жлобов, икру черную хавающих. Вот, наверное, к такому и ушла твоя мать. Устала, жизни ей хорошей захотелось. А тебе никто не поможет. Ты все сам должен сделать.
И теперь их стало семеро: Могила, Наум, он - Холод, Валек, Дятел, Макс и Василич. Теперь можно было начинать рычать…
Василича давно интересовал этот рынок. Фарцовщики, тупорылые таджики, торгующие апельсинами, горбоносые грузины, шьющие где-то там, в мытищинских подвалах, «левый Левайс», шашлычники с их собачьим мясом, неплохо выдаваемым за баранину первой категории, ушлые кооператоры, барыги, делавшие "капусту" из воздуха... Это давало деньги, а деньги давали силу.
Он, Могила и Валек подъехали на разбитой "копейке" Василича к кафе с очень странно звучащим для центра Москвы названием.
- Кто здесь хозяин? - спросил Могила.
Навстречу ему поднялся лысый с волосатыми руками, в заляпанном кровью и соусом переднике, азербайджанец.
- Меня зовут Эльшан Надирович. А ты кто такой?
- Это неважно. Кому ты платишь?
- Ты кто такой, а?
- Для тебя, чурка ебаный, я тот человек, которому ты по жизни должен, - брызгая хозяину кафе в лицо слюной, зло прошипел Могила, - вперед, ребята.