* * *
Холод смотрел в такие же как у него, ледяные глаза Прокопа. Он слишком много прочитал в них. Да, Холод должен умереть.
- Здорово, Василич. Не ждал уж, наверное.
- Здравствуй, Холод. Зачем опять пришел? Опять что-то нужно? Я же сказал, что больше не буду тебе помогать. Оставь меня в покое, - светлое настроение Василича было испорчено.
- Ладно, ладно, успокойся, святой отец. Мне от тебя ничего не надо. Так просто повидаться на прощание заехал.
- Уезжаешь куда?
- Уезжаю, уезжаю, далеко и надолго. Но не смысл жизни искать. Это тебе и таким как ты надо, а я живу, потому, что живу.
- Бог - вот смысл жизни. Я уже тебе говорил. Он все решает, во имя его мы живем.
- Ладно говоришь, Василич, а вот ответь мне на один вопрос. Ты там, в Чечне Богом был, когда людей жизни решал и судьбами их распоряжался? А как же заповедь «не убей»?
- Я в своих прежних грехах, Холод, раскаялся.
- Здорово живешь - согрешил-покаялся и все ништяк. Деток ты сейчас учишь. Это они сейчас хорошие и гладкие. Я тоже в детстве пушистым был, а потом раз! и сломался. Чему ты в жизни их научишь? Показываешь им, как оружие разбирать - собирать, рукопашный бой отрабатываешь. А где они это использовать будут, знаешь? Ведь я не спорю, это наука, но наука страшная, наука убивать. Какими они вырастут, даже твой Бог не знает.
- Ты о Боге так не говори. Он все знает и все видит.
- Видит, знает, да ни хрена ничего не делает. Вот, Василич, сумку возьми. Деньги в ней. Делай с ними, что знаешь. Хочешь, церковь новую построй, хочешь - на детишек своих истрать. Вижу, любишь ты их на самом деле.
- Не возьму я их, на крови они заработаны.
- А ты сам разве кровью не запачкан? Держи, - и Холод пошел прочь.
Василич, сжимая в руках сумку, хотел догнать своего солдата, сказать ему: «Храни тебя Бог», но его почему-то онемевшие губы, с трудом произнесли странные слова: «Удачной охоты тебе, Волк».
Холод сел в машину, развернулся и рванул прочь. Теперь он знал, что делать.
До Рязани доехали без проблем. Холод уже привык к постоянным стонам Сивого.
- Живи, Сивый. Ты должен жить. Еще рано.
Иногда Сивый приходил в себя. Они мало разговаривали, хотя очень многое не успели друг другу сказать. Казалось, их уже забывают. Они пересекли всю Рязанскую область и двигались дальше. Перестав остро чувствовать опасность, они стали ночевать в придорожных отелях. Казалось, где-то заблестел луч надежды, но Сивому с каждым днем становилось все хуже и хуже. И Холод, до этого объезжавший крупные города, свернул на указатель "Тамбов 30 км".
Живут они по волчьим законам,
Когда брата брат пожирает,
И в этом взгляде тупом и холодном
Слово "жалость" смысл теряет,
Бежать побыстрее вперед,
И где-то в конце споткнуться,
Мертвыми пальцами царапая лед,
До последнего за жизнь бороться…
14 глава
ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Их остановили на посту ГАИ на подъезде к Тамбову.
- Куда едем?
- В гости к бабушке.
- А товарищ твой сзади чего стонет?
- Да хреново ему. С утра обожрался, живот пучит.
- Дайте Ваши водительские документы и техпаспорт на машину.
Холод не мигая смотрел за сержантом, который поднимался на пост. Инстинктивно он почувствовал, как старший поста прапорщик передернул затвор автомата. Холод выстрелил. Прапорщик, выпуская фонтаны крови из горла, упал. Но его, уже онемевшие руки, нажали на спусковой крючок. Очередь ударила по машине всего в нескольких сантиметрах от Холода. Теперь сержант на посту. Тупые пули вдрызг раскрошили стекло поста. Страшно и надрывно закричал сержант - Холод расстреливал его в упор. Он прыгнул за руль своей машины. Педаль газа в пол до предела. «Валить, валить», - Холод гнал, пока не кончился бензин.