Вова замахнулся еще раз, но Кирилл увернулся и, подтолкнув Хосе к выходу, проскользнул за ним в открытую дверь.
– А ты чем займешься? – Холод посмотрел на Вову.
– В компе погуглю, про город узнаю, про архитектуру, – серьезно ответил Вова.
– Ты меня, Вов, пугаешь, – усмехнулся Холод, – ладно, гугли, только в игры не играй. Как там она у тебя? «Сокровища пиратов»?
– Я ее уже прошел, – хотел похвастаться Вова, – у меня бонус…
– Бонус вижу, – Холод кивнул на Вовину шишку и повернулся к Тее, – ну что, пойдем в свет из нашей тьмы?
Он подмигнул Вове, накинул на плечи Тее пальто и, галантно раскланявшись, пропустил ее вперед.
Когда все разошлись, Вова вышел на кухню, налил себе крепкого чая и открыл ноутбук. Немного пощелкав клавишами, он достал телефон и набрал самый первый номер в списке:
– Да, привет, Арина, это я, Владимир… Архитектор. Я тут вот что подумал… Может встретимся сегодня? Ну да…конечно, знаю… Заодно и об архитектуре поговорим. Да… готический стиль… Это очень интересно. Ну тогда в девять? Всего хорошего.
Вова улыбнулся, нажал «отбой вызова» и одним пальцем на клавиатуре ноутбука набрал буквы «готический стиль». По экрану побежали фотографии замков, башен и каких-то странных каменных домов, украшенных странными орнаментами. Вован присвистнул, почесал затылок и, тяжело вздохнув, открыл первую попавшуюся ссылку.
2 глава - 5
В скверике, ведущем к старой церкви, собралось довольно много народу, и, как и сказала Тея, большинство были женщины. Они были все разные – молодые и немного за…, красивые и, откровенно говоря… обычные… Но всех их объединяло одно – в глазах у них была надежда вперемешку с каким-то интересом. Обычно такой «интерес» Кирилл раньше на раз считывал в глазах одиноких женщин в каком-нибудь провинциальном баре. У этих женщин, как правило, было все – хорошая работа, машина, квартира, дети и даже муж. Не хватало одного… Но это была не «любовь». Этим женщинам хотелось приключений. Кирилл незаметно подтолкнул Хосе вперед, и они шагнули навстречу тем, кто пришел сюда не только за верой и духовным напутствием пастыря.
От толпы отделился невысокий седоволосый мужчина, спешно пожал руку Кириллу и припал сухими губами к огромному золотому перстню «Маросов» у Хосе на руке. Тот вначале попытался сопротивляться, но Кирилл толкнул новоиспеченного падре локтем в бок. Лицо Хосе стало серьезным, он положил левую руку на голову мужчине, а правой осенил его крестным знамением, вспомнив эпизод фильма, название которого он даже не знал.
Вслед за мужчиной к Хосе потянулись женщины.
Кирилл тем временем заговорил с мужчиной. Выяснилось, что он присматривает за местной киркой и иногда играет на органе.
Гудящей толпой Кирилл и Хосе, окруженные новоиспеченной паствой, зашли в храм, который сразу наполнился ароматом дорогих и очень разных духов.
Пока дамы усаживались на отполированные за сотни лет пятыми точками верующих католиков скамейки, Хосе и Кирилл поднялись к алтарю. Кирилл нагнулся к уху Хосе и шепнул:
– Ты давай им это… что-нибудь на своем вычёсывай, а я типа переводить буду. Наши клиентки, – Кирилл обвел взглядом присутствующих, – ты с ними аккуратнее, святой водой потом не отольешь.
– Что рассказывать-то? – незаметно сквозь зубы процедил Хосе.
– Да хоть фильм какой. Или про Сальвадор. Главное поэмоциональнее, глаза к небу возводи и это… почаще… как там? «Буенос кон диос». И без всяких там «пут» и «мальдито бастардо». Вон, грешницы уже готовы вкушать плоды веры, – хихикнул Кирилл и пропустил Хосе к алтарной тумбе, – прямо как трибуна, – Кирилл снова хмыкнул, а Хосе заговорил на испанском.
Вначале он рассказал историю маленького мальчика, который уехал из холодной России в далекий Сальвадор и был там очень одинок.
В интерпретации Кирилла это звучало, как «Пути Господни неисповедимы». Он вдохновенно «переводил» о том, что Бог ставит нас на распутье сотни дорог, и выбор лишь за нами – путем света или тьмы нам идти.
Женщины слушали с раскрытыми ртами.
Когда Хосе начал рассказывать про «Маросов» и торговлю наркотиками на улицах Сан-Сальвадора, Кирилл немного замялся, но, включив фантазию, заговорил о надежде и вере, как о путеводной звезде, освещающей сердцем Бога тернистый путь от греха к истинной вере.